Питер принимал ее ласки сначала сдержанно, но потом с все большей отзывчивостью. Она провела рукой по его покрытой пружинящими колечками волос груди и довольно улыбнулась, ощутив ответную дрожь и получив осязаемое подтверждение своей власти над ним.
Какая женщина, получив власть, не использует ее себе во благо? Лиза не была исключением — ей тут же захотелось большего. Ладонь скользнула ниже, задержалась на напрягшемся животе, опустилась еще немного и наткнулась на живое, дрожащее, упругое и твердое доказательство его желания.
— Мм, ты восхитительна, — прошептал Питер, лаская губами мочку ее уха.
Он медленно и глубоко вдохнул, словно пробуя ее запах, и двинулся ниже. Руки его становились все требовательнее. Изучив рельеф спины, они сместились ниже, остановились на ягодицах, прогладили бедра. Тела их одновременно устремились вперед, и контакт отозвался новой, еще более сильной вспышкой. Ее груди потяжелели, наливаясь желанием. Соски превратились в пики, отчаянно, бесстыдно требовавшие внимания — прикосновения пальцев или, еще лучше, изысканных ласк более тонкого инструмента.
Словно уловив невысказанную просьбу Лизы, Питер опустил голову и приник к ее груди, покрыв напрягшийся холмик горячим ртом. Невольный стон сорвался с ее губ, ноги вдруг ослабели и подкосились. Она отступила на шаг и, обняв его за талию, увлекла за собой на атласную простыню.
Он упал на нее всем весом, и Лиза снова застонала от наслаждения.
Предоставив ему свободу действий, она занялась устранением последнего разделительного барьера. Ей хотелось испытать всю полноту своей власти над ним. Заставить его стонать, извиваться, дрожать, молить… Она хотела чувствовать напряжение каждой мышцы, слышать скрежет зубов и стук сердца, видеть его взмокшим от напряжения и отдающим ей все без остатка. Она хотела заглянуть в синие глаза и не найти в них ничего, что еще не сгорело бы в пламени охватившего их обоих пожара.
— Что же это ты со мной делаешь? — хрипло рассмеялся он.
— Сделай одолжение, не умирай, пока я с тобой не закончу. Ладно?
Лиза наклонилась и медленно провела языком от его горла до самого низа живота. У него перехватило дыхание, но пытка только началась. Ее губы спустились ниже, и Питер застонал. Она играла с ним, снова и снова подводя к краю и в последний миг отступая, чтобы дать короткую передышку и начать новую партию.
Он вцепился в простыню. Ее язык и губы исполняли медленный танец, каждое движение которых повергало его в дрожь. Его прерывистое, учащающееся дыхание, стоны, хрипы — все эти звуки услаждали ее слух, были ее наградой за долгие дни мучений и распаляли бушевавший в ней жар. Ее собственное тело, влажное от пота и любовного сока, дрожало, требовало и молило. Все ее существо жаждало разрядки. Мысли путались в голове, а перед глазами мигали и мигали разноцветные круги. И все же она не уступала.
