Бедняга уже харкал кровью, и его глаза почти закатились. Он в последнюю минуту дотронулся до Кевина и схватил его за рубашку.
— Заботься о моей Джессике, Кевин! Обещай, что будешь о ней заботиться.
Эти предсмертные слова до сих пор отдавались эхом в голове Кевина.
— Это не твоего ума дело, мама!
Он поделился этим с Эйманом, потому что хотел сказать и ему тоже, как важно заботиться о бедной девушке. Ведь с тех пор он действительно присматривал за ней. Увидел, как она изменилась после похорон. А через месяц они поженились.
— Я же твоя мать! Твоя жизнь — это мое дело.
— Не могу не ценить твоей заботы, но, прошу, не смей больше лезть сюда! — Он был сдержан, хотя внутри все еще кипел гневом. Как она могла надеяться на то, что ее вмешательство поможет ему, если даже не была в состоянии в собственном существовании навести порядок? Из-за нее его жизнь теперь тоже рассыпалась на части.
Был ли хоть один шанс восстановить брак? Как этого добиться, если Джессика считала его предателем?
Он схватил телефонную трубку еще крепче.
— Это ты сказала моей жене о моем обещании, данном ее отцу?
— Нет. — Она закашлялась. — Я говорила только про женщин.
— Про каких, черт возьми?
Джессика наконец-то уютно устроилась в постели и даже заснула, но ночью ей пришлось просыпаться несколько раз. Рано утром ее снова разбудил плач Джимми. Она отбросила одеяло и помчалась к нему.
Солнце заливало его комнату. Он стоял в своей кроватке с заплаканными глазками, опасно перегнувшись через заграждение, а на полу лежал его плюшевый мишка.
— Мама, дай! — Он тянул к нему свои ручки. Она подняла игрушку, взяла сына на руки и устроила его на столике, чтобы переодеть.
— Как ты себя чувствуешь сегодня, милый?
Джимми успокоился и засопел.
— У мамы была странная ночь. Она видела твоего папу, но он не хочет тебя признавать. — Джессика сняла грязный подгузник, морща нос.
— Мама… — Джимми внимательно смотрел на нее и следил за тем, как она достает салфетку и вытирает его.
— Вот так-то… А мама думает, что все еще любит твоего папу. — Это вылетело как-то неожиданно, Джессика сама была удивлена, услышав такое от себя самой. Она всячески пыталась убедиться в обратном, но лгать себе — хуже нет.
Зазвонил дверной звонок. Она натянула на Джимми подгузник и вновь взяла его на руки.
— Кто это так рано?
Крепко держа сына, она спустилась по лестнице и открыла дверь.
— Вероника! — На нее смотрели смеющиеся карие глаза, локоны рыжих волос и веснушчатое лицо. Это было в ее стиле. Месяцами не появляется, а потом вдруг возникает, откуда ни возьмись, с пакетом всяких вкусных вещей.
