— Эркин, — вырвалось у неё, — Эркин, иди сюда!
Он услышал.
Её голос заставил бы его встать и в худшем состоянии. Его звали. И Эркин встал и пошёл на её голос. По дороге его шатнуло, он ударился больным плечом о печку, но не почувствовал боли.
В кухне было тепло, и по стенам метались тени от неровного огня в плите. На столе лежали какие-то вещи, и Женя стояла, прижав ладони к щекам.
— Эркин, — повторила она замирающим голосом. — Ты только посмотри, что мне дали.
Он осторожно подошёл к столу. Рубашки, мужское белье? Зачем? Он должен одеться и уйти? Она гонит его? Он вздохнул, как всхлипнул. И этот вздох вернул Женю к действительности. Но Эркин ещё думал о том, что было, а она… Женя уже перешагнула через случившееся. Она быстро разбирала и раскладывала вещи. Так. Рубашек две, маек две, трое трусов… И увидела его глаза…
— Ой, я и не подумала! Тебе ж ещё нельзя вставать.
Он недоумённо смотрел на неё. А Женя не замечая, не желая замечать его состояния, охватила его за плечи и повернула лицом к двери.
— Иди, ложись, иди-иди.
Он задрожал от её прикосновения. И вдруг остановился и обернулся к ней. Он стоял и держал её за руки, стискивая ей кисти и прижимая их к своей груди. У него дрогнули губы, и Женя, испугавшись, что у него опять начнется истерика, заговорила сама.
— Ну что, ну что ты? Успокойся, Эркин…
— Же-ня, — сказал он тихо. — Же-ня…
— Ну что?
— Же-ня, я не виноват, нет…
— Я знаю, успокойся.
— Женя, — он смог перевести дыхание. — Я видел, в распределителе… нас пятеро было… на продажу… один наш… там девочка была, надзиратель дочку привёл, она бегала, упала, и он её поднял и по голове погладил… а она закричала… Как его били, Женя, как его били…
— Ну, успокойся, — просила она. — Это же давно, до освобождения…
— Женя! — его голос оборвался, и он только тихо повторил. — Как его били…
— Ну не надо, — Женя мягко высвободила руки. — Иди, ложись. У меня ещё много дел. Иди, Эркин, тебе надо поспать.
— Женя, нас все ненавидят. За что? Мы же рабы, такие же рабы как они все. Стукачей убивали, так из-за них остальных мучили, а нас… за что нас, Женя?
Она молча пожала плечами. И он тоже замолчал, опустил глаза.
— Иди, Эркин, — повторила Женя. — Ложись спать.
Он, покорно опустив голову, повернулся. В дверях его шатнуло, но он устоял.
Коптилка в комнате погасла, видно, выгорело горючее. Эркин постоял, привыкая к темноте, и ощупью пошёл к кровати. Привычно лёг, укрылся. Обошлось, на этот раз обошлось. Он длинно прерывисто вздохнул. Болела грудь, ныло плечо, воспалённо горели глаза. Он ещё слышал, как Женя возится на кухне, и хотел дождаться её возвращения. На случай если Алиса проснётся и опять полезет, но не дождался. Рухнул в сон, как в Овраг.
