Я растерянно обводила глазами комнату и слегка вздрогнула, услышав голос эксперта:
– Не надо меня жалеть, Вероника Николаевна. Понимаю, вы сейчас думаете: бедный старый хрыч, небось кусок черного хлеба на два дня растягивает… Так?
Я повернулась и встретилась глазами с лукаво улыбающимся экспертом.
– Не так все плохо, – ободряюще улыбнулся он. – У меня сын взрослый, стоматолог, в Москве работает. Не забывает старика-отца – и деньги переводит, и подарки присылает дорогие. Да только много ли мне одному надо? Вот как с женой на свадьбу покупали обстановку, так она и стоит. Жена, светлая ей память, уже много лет как умерла… С тех пор тут ничего и не меняется. – Он тяжело вздохнул и уже другим, галантным тоном предложил: – Пройдемте на кухню! Вас уже ждут, сударыня!
Мы перешли в чистенькую кухню. Обстановка там была не лучше, чем в комнате, но на ветхом столе действительно красовалась огромная кастрюля, из которой шел густой пар. Почуяв мясной дух, я бросилась к столу, а Кирилл Петрович проворно достал их маленького кухонного шкафчика невероятной красоты бокалы: как будто тончайшие радужные мыльные пузыри разрезали пополам и посадили на почти невидимую короткую ножкулепесток.
– Последний подарок сына! – с гордостью сказал он, расставляя бокалы. – Я как увидел, прямо дух захватило от этакой красоты. Ну что, по бокальчику да за суп!
Рядом с бокалами он поставил невесть откуда появившуюся бутылку все того же «Советского» шампанского. Я чуть не застонала: да что же за напасть! Мне теперь каждый день придется пить эту гадость? Но отказываться было неловко – бедняга самым дорогим угощает. Наверняка думает, что лучше этого шампанского для дамы и не бывает ничего.
Чтобы поскорее приступить к супу, я схватила наполненный доверху шипучей пеной бокал и поднесла ко рту. О том, что торопиться с хрупким стеклом не следовало, я поняла лишь тогда, когда тонюсенькая ножка бокала треснула в пальцах и стекло с мелодичным стуком посыпалось на пол. Я осталась сидеть с вытянутой рукой, в которой красовался короткий стеклянный осколок.
Платон кинулся было ко мне, затем остановился и расстроенно посмотрел на стеклянное месиво на полу. Я вскочила с места и чуть не разрыдалась от расстройства. Какая же я неуклюжая, разбила единственную радость старика, подарок сына!
– Ой, что я наделала! Простите ради бога, Кирилл Петрович! Я вам из Москвы другой набор пришлю.
– Вероника Николаевна, вы только не расстраивайтесь! – Эксперт тоже вскочил со стула. – Сейчас все уберу. Да вы же порезались!
