Эксперт подошел к подоконнику, провел пальцем по слою пыли, сел на диван и явно затосковал. Платон переглянулся с участковым, и обыск все-таки начался. Распахивались дверцы буфета и небольшого шкафа, вынимались все ящики, Кирилла Петровича согнали с дивана, который тут же разобрали буквально по частям. Затем перешли в коридор, простучали стены и пол. На кухне перетрясли шкафчики и высыпали на стол овсяную крупу из трех жестяных банок. Эксперт с невозмутимым видом снимал отпечатки пальцев с дверных ручек и всех попавшихся под руку поверхностей, хотя я не очень понимала, как он раскапывает эти отпечатки сквозь толстый слой пыли. Под конец Платон лично разломал газовую плиту, чтобы посмотреть, что у нее внутри. Увы… Пустая квартира не предоставила ни одной, даже пустяковой зацепки…
Пенсионеры широко раскрытыми глазами смотрели на весь этот вандализм, периодически хватались за сердце, а я торопливо припоминала давно забытые знания по кардиологии. Но обошлось. Через полчаса разгром квартиры был закончен и мы пошли громить соседнюю.
У Евдокии Ярославовны все выглядело так, словно хозяйка вот-вот вернется. Расстеленная кровать, тарелка с полузасохшими макаронами на обеденном столе, рядом красовался открытый на середине любовный роман вроде тех, что на досуге сочиняла я. «Ну гады, похитили мою потенциальную читательницу, – с яростью подумала я. – Я им этого не спущу!»
Но в целом обыск прошел с тем же КПД, что и у Котеночкиной. Если и была у Евдокии Ивановой какая-то информация о пропавшей соседке, узнать это теперь было невозможно. Платон заполнил оба протокола, и понятым разрешили удалиться. С ними ушел и слесарь. Мы с Платоном, участковым и экспертом устало прошли на кухню и расселись вокруг овального кухонного стола.
– Впервые на моей практике такое, – растерянно говорил пожилой участковый. – Евдокия Иванова такая тихая старушка была, просто божий одуванчик. Родных у нее не было, я ее навещал иногда, чай с плюшками вместе пили. Куда она подеваться-то могла…
– А исчезновение Надежды Котеночкиной вас не удивляет? – устало спросил Платон.
– Да ее я и не знал толком, – пожал плечами участковый. – Она три года назад в этот дом приехала, я ее навестил – надо же знать, кто на моем участке живет. Скромная женщина, не вертихвостка какая, уже не первой молодости. Жалоб от соседей на нее не поступало. Я ее и не видел больше.
– Она жила в этом доме только три года? – насторожился Платон.
