Дыдваче одобрил:
— Удобное жильё, не подступишься. Небось, вождь у них мудрец. Может, предок мой: с головой старикан, вроде меня.
— А мой предок? — осведомился Витька ревниво.
— Твой в пропасть улетел, — мрачно отозвался Дыдваче. — Тоже лез куда не надо, в чернильницы дул… Но может, и не так, герой он. Погибают-то — недотёпы и герои. В непроливашку стоит дунуть для пробы. Законы природы — те же непроливашки: вроде бы природа в них накрепко заключена, но вдруг необычное условие, дунул кто-нибудь, и выскакивают факты из границ. Или кляксы.
Перекуров вспомнил об украшениях на своём лице и стыдливо прикрыл щеку ладонью. Потом мечтательно заявил:
— Ружьё бы мне! Я бы предкам помог!
— Сквозь время не выстрелишь. Я уж смирился — такое повидал…
Хозяин сел за стол и подпёрся кулаком уныло. Откуда-то выбрался заяц, произведённый при вычислениях, встал на задние лапы под ходиками и отъел кусок гири. Сморщился и выплюнул, железка поскакала по полу. Затем расстегнул пуговицы на животе, снял зимнюю шкуру и, поёживаясь от холода, под мышкой понёс её куда-то прятать на лето.
— Ткни там в стену, — сказал Дыдваче. — Возвращайся в класс.
— А мы не отъехали куда-нибудь? — виновато и со страхом уточнил гость.
— Вашу школу построили на месте дома, в котором я когда-то жил. Моя комната выпала из вселенной, но стоит, где и прежде. Так что если нарушить её изоляцию, окажешься в твоём классе.
Витька поплёлся к стенке. Остановившись возле неё, он произнёс плачуще:
— Дважды два — четыре!
И, поскольку старик не отвечал, школьник повторил ещё раз, потом ещё.
— Не врёшь? — Учёный наконец тяжело повернулся к нему. — Учти, судьба вселенной зависит. Если я выйду отсюда с неверным законом — всё понесётся в тартарары!
— Честное-пречестное слово! Ей-богу! Чтоб я лопнул! — Витька поискал и добавил: — Век воли не видать!
Дыдваче с сомнением помолчал.
— Нет… Не решусь. Возможно, тебя обманули. Что-то странное в твоей формуле. А ну-ка повтори её.
Перекуров убедительно произнёс раз… другой… третий… Старик внимательно слушал.
Вдруг он подскочил и, глядя на Витьку расширенными глазами, сказал свистящим шёпотом:
— Нашёл! Нашёл знак! — Он неожиданно затопал, воздев руки в болтающихся рукавах. Вероятно, это означало пляску. — Дваж-дыдваче-тыре!
— Дыдваче! — радостно закричал Витька. — Тыре!
Они бросились друг другу в объятия.
— Вот где спрятано, — счастливо бормотал Пантелеймон Фёдорович. — Забыл совсем, старый чудак.
Успокоившись, он озабоченно задумался вслух:
