Пятьдесят тысяч крестьян полегло на поле битвы. Остальные обратились в паническое бегство и рассеялись, преследуемые мусульманами. Часть их бежала через Армению в пределы Римской империи; сам Бабек спасся в родные горы, куда вскоре ему удалось стянуть беглецов и восстановить свои войска.
Путь в Азербайджан для правительственных войск был открыт. Халиф приказал командующему Абу Саид Мохаммеду ибн Юсуф двинуться со всеми силами к Ардебилю, восстановить по дороге все крепости, разрушенные Бабеком, оставив в них достаточные гарнизоны, и окружить, насколько возможно, Ардебиль и его окрестности, дабы прервать подвоз зерна и прочих припасов для войска Бабека. Однако для окончательной победы Мотасим счел эти силы недостаточными; он принял меры, чтобы собрать свежие пополнения, а управление Азербайджаном, Арменией, Арраном, Муканом и Джебалем поручил вместе с главным командованием всеми войсками, посылаемыми против Бабека, лучшему генералу халифата, прославившемуся еще в царствование Мамуна. То был Гайдар ибн Каус эль Афшин.
Афшин — одна из любопытнейших фигур того времени, на его жизни и деятельности ярко отразились классовые отношения в халифате в начале IX века.
Иранец по происхождению, крупный феодал, владетельный князь Ошрусны (округ в Узбекистане), он официально исповедывал мусульманскую религию. Взысканный милостями Мамуна, он стал своим человеком при дворе. Ему была поручена трудная провинция Барка (на запад от Египта), где ему пришлось подавлять восстание туземных племен. После успешного усмирения мятежа он был переброшен в Египет, где в это время шло восстание арабов и коптов. И с ним он справился успешно, так что прибывшему самолично Мамуну уже не оставалось ничего другого делать, как расправляться с побежденными. Отличился он и в войнах с Византией. И теперь ему поручалась ответственнейшая задача — сломить Бабека.
Медлительность и необыкновенная осторожность, с которой он вел эту войну, возбуждали ропот и недовольство войска; его поведение, его более чем странные сношения с Бабеком, — все это представлялось совершенно непонятным, если бы громкий процесс, возбужденный против его спустя несколько лет после гибели Бабека, не обнаружил скрытые мотивы его поступков, не вскрыл его ненависти к арабам.
Вся история осады показывает, что Афшин, как большинство зиндиков, не сочувствуя, конечно, крестьянскому восстанию, хотел им воспользоваться, чтобы подорвать военную мощь халифата, а затем захватить руководство восстанием в свои руки.
