— Знакомо.
— Ну вот…Так что ты правильно сделал. Все пройдет и забудется. А вот это… — он пристукнул ладонью по папке, — вот это останется. И если ты чувствуешь, что находишься на финише, бросай все к черту, иди до конца, не останавливайся1 Ты понял? А то ведь и на катык можно выйти!
Он употребил их старое, юношеских времен, выражение, и они улыбнулись одновременно.
— Помнишь еще… — сказал растроганно Лаврецкий.
— Как же! У нас весь институт эту историю знает. Как возгордится кто-нибудь, решит, что совершил переворот в науке, так ему и говорят: "Гляди, на катык выйдешь!"
— А что такое катык, знают?
— Ну, может, не все знают — это уж из поколения, в поколение передается. Но смысл усвоили. Прямо как, технический термин.
История была связана с их первыми самостоятельными шагами на инженерном поприще. Они только что окончили московский энергетический и поехали в Среднюю Азию монтировать одну из самых первых гидроэлектростанций в этих краях на реке Чирчик. Работа была новая, сложная, приходилось решать тысячи непредвиденных проблем — организационных, моральных, технических, а часто и политических. Дело было в 1932 году, трудились на стройке в основном сельские парни из кишлаков, приехавшие по путевкам комсомола. Ребята были хорошие, работящие, но безграмотные, многие даже не представляли себе, что такое они строят, а тут еще кто-то пустил слух, что делают они "колесо шайтана, его джины будут вертеть, будет адский огонь идти оттуда, и каждый, кто работает здесь, заслужит проклятье аллаха…"
Пришлось организовать вечерние курсы и здесь же, на стройке, после работы, объяснять, что такое электричество, как можно заставить воду давать ток и сколько добра и пользы принесет эта станция людям. А потом, ночами, они вчетвером — Лаврецкий, Гурьев, Карелин и Далимов сидели над чертежами, выверяли, исправляли недоработки проекта. А с шести часов утра шли на стройку, были и инженерами, и прорабами, и учителями, и монтерами. А тут еще жара ударила, настоящая, среднеазиатская, когда днем, на солнце, кажется, что с неба льется расплавленный металл…
Они прокалились на солнце, высохли, глаза ввалились, губы потрескались, волосы выгорели… И хотя полны они были веселой неистовости, в один прекрасный день они почувствовали, что выдохлись, что если не отдохнуть хоть пару дней, то ничего больше делать они не смогут… Далимов предложил пойти в горы, он хорошо знал эти места и обещал им восхитительное зрелище с высоты малого Чимгана. Они согласились, подготовили провизию, подобрали снаряжение и вышли в путь на рассвете.
