Лаврецкий встал, прошел до двери, остановился у стены, где была прикноплена четвертушка ватмана.
— Вот у меня здесь таблица. За последние два года у нас в городе сдано 87 новых кабельных линий. Из них защитными устройствами оборудовано лишь семнадцать. Почему? Да потому! что монтажная организация сдает линию в полном порядке — ей почет и уважение. Потом она умывает руки, не ее дело, что будет через два-три года. Эксплуатационники тоже принимают линию в полном порядке. Кабель сдан, ток пошел, машины крутятся, завод работает — все хорошо, красиво, музыка играет… Думать прямо сейчас о том, что будет через год-два, не хочется. Ладно, мол, успеем подумать о защите, это же не к спеху, не завтра разъест кабель, сейчас есть более неотложные дела. Понимаете?
— Понимаю, — кивнул Федор. — Неотложным делам нет конца.
— Да, — сказал Лаврецкий, — завтра появляется что-то еще неотложное, потом еще. Потом люди забывают, уходят на другую работу, приходят новые люди, они тем более не помнят — ведь блуждающие токи о себе не напоминают до поры, разъедание идет невидимо и неслышно, а думать о том, чего никто не видит и не слышит, — это еще научиться надо… Вот когда в один прекрасный день происходит пробой, останавливаются станки, мигают сигнальные лампочки, грозно звонят телефоны, бегут со всех сторон, — вот тогда вспоминают про эти самые невидимые блуждающие токи, но тогда уже поздно…
Лаврецкий подошел к столу, сел на свое место, сверкнул очками.
— Вот такие дела, Федор Михайлович. Как видите, тут не только научная, но и некая, если хотите, общественно-психологическая проблема. И я хотел бы, чтобы вы знали об этом, приступая к разработке… Учли, так сказать, особенности этого дела.
— Понимаю, — наклонил голову Федор, — буду стараться найти наиболее приемлемое решение.
— И не стесняйтесь спрашивать, — сказал Гурьев. — Мы-то здесь для чего, по-вашему?!
— Спасибо! Я…
— При чем тут спасибо, — вмешался Ким, — это ж наше общее дело, для того ведь мы и существуем под одной крышей! А он — мои мысли, не мои мысли… Чудак!
— Да, да… Правильно… Исходные мысли могут быть чьи угодно, на них мы табличек не вешаем. А вы уж там отбирайте, суммируйте, идите дальше…
Временами, когда в глазах начинало рябить от расчетов, Ким смотрел в окно, которое было рядом. Все окна лаборатории выходили в узкую улочку, тихую, усаженную старинными чинарами.
Когда-то здесь был аристократический район города, тянулись вдоль тротуаров двухэтажные особнячки, цокали по этой мостовой шикарные экипажи, но со временем центр города переместился, улочка захирела, о ней как-то забыли. Народу теперь ходило здесь мало, и только напротив, наискосок, где в полуподвале помещалась закусочная, было всегда людно и весело. Здесь готовили прекрасные беляши, по утверждению знатоков, — лучшие в городе, и сюда стекались любители. Разумеется, приходили они не с пустыми руками. Правда, на стене закусочной висел плакат "Распивать на столах спиртные напитки воспрещается", но это никого не смущало — бутылки стояли под столами. Когда-то столики здесь обслуживала добрейшая старушка — Дементьевна. Она подавала горячие беляши, убирала, уносила пустые бутылки, мыла стаканы, и вообще без нее не мыслилось это заведение.
