В проходной меня остановил привратник. Это был новый привратник, которого я видела впервые.
— Вы куда?
— Я здесь живу.
— Ваша фамилия?
— Яблоновска. Кристина Яблоновска.
Он порылся в ящике с картотекой, пожелал увидеть мое удостоверение личности.
Я не без гордости показала ему удостоверение, выправленное по всей форме. Его украшала цветная фотография. В отделе регистрации мне объяснили, что я могу изменить имя, по меньшей мере, его написание. Молодые люди это делали. Но, перешагнув за пятьдесят, я считала себя слишком старой для таких перемен. Имя "Кристина" казалось мне вполне подходящим.
Привратник пожелал узнать, что у меня в пакете.
— Этим еще никто не интересовался, — ответила я и добавила: — Там грязное белье моего брата, он лежит в больнице, и я его навещала. — Привратник кивнул.
Потом я пошла своей дорогой, мимо первых двух блоков, второй поворот и наверх. Влажный воздух на лестничной клетке отдавал человеческим запахом.
Прежде чем войти в нашу комнату, я заглянула в кухню. Пластиковая облицовка навесных шкафов, видимо, должна была напоминать дерево; плита и мойка были такими же. Холодильник был пуст — кто-то опять стибрил мои запасы.
— Кристина! Кристина! — Голос отца глухо донесся до меня из нашей комнаты, как будто, несмотря на свою тугоухость, он услышал, как я тихонько вошла в квартиру, как будто он меня учуял или часами ждал моего появления и время от времени выкрикивал мое имя. Я пыталась отдышаться.
Отец лежал на кровати, как Обломов на печке. В темной комнате я услышала скрип двухъярусной металлической кровати и повернула выключатель. Казалось, что с сегодняшнего утра, когда я оставила отца в одиночестве, он не двинулся с места.
— Вот и ты, наконец. — Он повернулся набок, чтобы лучше меня видеть. — Принесла мне что — нибудь попить?
— Лимонад. — Я достала из сумки бутылку и поставила ее на столик, находившийся между двумя двухъярусными кроватями. Сумку я повесила на спинку стула.
— Я его терпеть не могу, — сказал отец. Он произнес это с удивлением, пораженный, словно говорил такое в первый раз, и я не знала, что лимонад он не пьет.
Пробка отвинтилась не без труда, в носу защекотали пузырьки газа, — я глубоко вдохнула аромат сладкого лимона, потом поднесла бутылку ко рту и сделала основательный глоток.
— Эх ты, толстая девчонка, — ворчал отец у меня за спиной, а мне хотелось ему напомнить, что я уже старая, и ему должно быть безразлично, какая я — толстая или тонкая. Но я ничего не сказала. Моему отцу радоваться бы, что мы просто-напросто не бросили его в нашем большом доме в Щецине.
