Даже Либби была не в состоянии не поигрывать своей серьгой, то и дело оглядываясь, пока главный зал резиденций мэра наполнялся людьми. Рион же был абсолютно неподвижен, его руки были сложены вместе, подпирая подбородок. Он ждал с такой же предельной сдержанностью, какую проявлял с той минуты, когда проснулся и отправился голосовать, а затем вернулся, чтобы присоединиться к своей команде и ждать результатов. Его неподвижность не казалась смертельной – Либби видела, что каждый мускул на теле Риона пульсирует от предвкушения, – вместо этого он демонстрировал уникальную способность держать естественные реакции своего тела под контролем. Всего неделю назад она не слишком удивилась бы этому. Никто не в состоянии стать владельцем компании на миллиард долларов, не умея в нужный момент оставаться хладнокровным. Но теперь, зная о том, какое значение имеют результаты выборов лично для Риона, Либби считала его поведение невероятным.
Почти таким же невероятным ей казалось и то, что завтра она по-прежнему будет здесь, глядя на его красивую фигуру в дорогом костюме и с нетерпением ожидая возможности доказать себе, насколько хорошей будет их близость снова, как только закончатся волнения по поводу выборов.
– Дамы и господа! – Слова Георгиоса прорезали ее неподобающие размышления, в зале наступила тишина. – Добрый вечер и благодарю вас за терпение. – Он вытянул шею, чтобы посмотреть на часы на стене позади себя, на которых было почти десять часов вечера. – Результаты общественного голосования в этом году беспрецедентны, но теперь я могу подтвердить, что все голоса собраны, подсчитаны и проверены. – Он поднял запечатанный конверт, который держал в руке. – Жители Метамейкоса, вот результаты вашего голосования.
Казалось, что в зале все одновременно перестали не только шевелиться, но и дышать. Все слушали, как медленно открывается конверт, и смотрели, как Георгиос осторожно вынимает из него лист бумаги, на котором было написано их будущее.
Он глубоко вздохнул:
– Дамы и господа, шестьдесят четыре процента голосов. Вашим новым руководителем становится… Орион Деликарис!
Зал взорвался восторженными возгласами. Стефанос завопил так громко, что его смогла превзойти только женщина, восхищенно завизжавшая в дальнем конце зала. Либби мгновенно узнала голос Эриклеи.
Но до того как аплодисменты естественным образом закончились, раздался еще один звук, похожий на удар. Повернув голову, Либби с изумлением поняла, что это действительно был удар. Спайрос пробил кулаком одну из декоративных панелей на стене восемнадцатого века.
