— Я выполнял поручение леди Арлетт, — пробормотал юноша. — Я в мыслях не имел ничего дурного, мы просто баловались.
Джулитта небрежно стряхнула с накидки снег и бросила на Моджера изучающий взгляд из-под опущенных ресниц. Ее порозовевшее хорошенькое личико, обрамленное рыжими кудрями, светилось лукавством.
— Баловались? — язвительно переспросил Моджер. — Значит, для тебя баловство важнее поручения господина? — грозно добавил он и залепил провинившемуся оплеуху.
— Нет, сэр.
Не успел Арно и глазом моргнуть, как за первой оплеухой последовала вторая.
— В таком случае немедленно отправляйся выполнять то, что тебе велели. Но запомни, если я еще раз увижу, что ты бездельничаешь, заставлю тебя целый месяц убирать навоз в конюшне.
— Да, сэр. — Юношу словно ветром сдуло.
Подперев бока, Моджер с важным видом обошел вокруг Джулитты, не сводя с нее глаз. С осени она очень похорошела, но осталась все такой же непокорной и своенравной, как суровые сезонные ветры, обдувавшие нормандский берег и сметавшие все на своем пути. По мнению Моджера, Джулитта поступала крайне неразумно, забавляясь во дворе с простым работником. Господи, ведь ей уже почти пятнадцать — достаточно зрелый возраст, чтобы понимать что к чему. Девушке ее лет непозволительно вести себя как несмышленому ребенку.
— Тебе следует быть осторожнее с молодыми людьми и не давать им повода для… — Моджер насупился. — В общем, это неприлично.
Джулитта гордо вскинула голову.
— Но я не сделала ничего дурного.
Моджер хотел было сказать ей, что она уже не уличная девка и должна вести себя соответственно, но вовремя прикусил язык.
— Леди Арлетт знает, где ты?
— Да.
В этом коротком «да» прозвучал такой вызов, что Моджер сразу сообразил, что Джулитта лжет.
— Пока твой отец во Фландрии, ответственность за тебя несет госпожа Арлетт, — сухо заметил он. — И ты должна беспрекословно слушаться ее.
— С какой стати? — возмущенно фыркнула Джулитта. — Она хочет, чтобы я дни напролет сидела перед горой вонючей шерсти и крутила веретено. Да еще слушала ее охи-вздохи. Она без умолку говорит о Жизели и о том, как нам всем ее не хватает.
— Но ты ведь даже не пытаешься помириться с ней. Я же своими глазами видел, как ты поддразниваешь ее, делая все назло. Неужели ты думаешь, что твоя мать, увидев и услышав все это, одобрила бы поведение дочери?
Джулитта в упор рассматривала его. На ее глазах заблестели слезы, губы задрожали.
— Я ненавижу тебя! — выпалила она и, стремительно развернувшись, побежала к башне, спотыкаясь и увязая в глубоком снегу.
