— А где твой тесть? — спросил Руфус, усаживаясь в хозяйское кресло На стол уже поставили несколько кувшинов с лучшим вином Карие глаза гостя внимательно рассматривали гобелены на стенах зала и коллекцию оружия над камином. — Наверняка в Бризе, и лижет ботинки моему братцу, не так ли?
— Лорд Рольф действительно остался в Бризе на зиму, сэр. Его жена при смерти. Он не может оставить ее одну.
Руфус пренебрежительно фыркнул.
— Надо же! С каких это пор он стал примерным мужем? Никогда не поверю.
— Тем не менее это так, — с достоинством ответил Бенедикт.
Король криво усмехнулся.
— Иногда и свиньи вьют гнезда на деревьях, — язвительно заметил он, пригубил вина и вытер губы тыльной стороной расшитого рукава. — Твой тесть всегда находит подходящие случаю объяснения, когда нуждается в них.
— Вы обвиняете его в чем-то конкретном? Руфус кинул на Бенедикта испепеляющий взгляд. Придворные льстецы затаили дыхание, ожидая взрыва королевского гнева. Щеки короля стали пунцовыми, бочковидная грудь раздулась, грозя разорвать по швам тесную красную тунику, отороченную мехом. Бенедикта очень рассмешило это предположение, и ему отчаянно захотелось ткнуть в пухлый живот Руфуса булавкой. По его мнению, он вполне мог лопнуть, как рождественский пузырь.
— У тебя слишком длинный язык, юноша. И еще не обсохшее молоко на губах, — проворчал гость неожиданно миролюбиво. Видимо, дерзкое поведение Бенедикта заинтриговало его. — Посмотрим, такой ли ты смелый, каким кажешься на первый взгляд. — Задумчиво постучав ногтем указательного пальца по желтым зубам, Руфус вскочил на ноги. — Покажи-ка мне лошадей. Мне нужен жеребец, достойный короля.
Бенедикт тоже поднялся со стула.
— Вас интересует боевой конь, сэр? — учтиво уточнил он. — Или же легкий скакун?
Неопределенно передернув плечами, Руфус поскреб свой выпуклый живот, перетянутый изящным поясом.
— Мне нужен конь, при виде которого у моего любезного братца Роберта глаза полезут на лоб от зависти, — напыжившись, заявил он. — Короче, самый лучший.
Довольно быстро Бенедикт убедился, что король разбирался в лошадях не лучше, чем в одежде или в людях. Он вел себя как капризный ребенок. Привлеченный необычным окрасом или размерами коня, Руфус совершенно не интересовался его нравом и выносливостью. Предложенного ему Бенедиктом серого в яблоках жеребца с неплохими данными гость назвал крестьянской клячей, хотя тот стоил, по крайней мере, двух небольших деревень со всеми обитателями. Таким образом Руфус признал непригодными еще нескольких коней, пока не увидел серебристо-серого жеребца, дико завращавшего глазами и поднявшегося на дыбы, когда один из конюхов попытался оседлать его в присутствии коронованной особы.
