«Но духовное существо не может быть поднято на более высокую ступень, если оно не изменится; а измениться оно не может до тех пор, пока не испытает самого решительного сопротивления».
Если бы критика была более знакома с движением низших классов народа, то ей было бы известно, что самое решительное сопротивление, которое низшие классы испытывают со стороны практической жизни, каждодневно подвергает их изменению. Новая прозаическая и поэтическая литература, исходящая в Англии и Франции от низших классов народа, показала бы критике, что низшие классы народа умеют поднимать себя на более высокую ступень духовного развития и без непосредственного осенения святым духом критической критики.
«Те люди», — фантазирует дальше абсолютная критика, — «всё достояние которых заключается в слове «организация массы»» и т. д.
Об «организации труда» говорилось много, хотя и этот «лозунг» исходил не от самих социалистов, а от политически-радикальной партии во Франции, которая пыталась посредничать между политикой и социализмом. Об «организации массы», как о задаче, ещё только подлежащей решению, никто до критической критики не говорил. Было, напротив, показано, что само буржуазное общество, разложение старого феодального общества, и есть эта организация массы.
Критика заключает своё открытие в кавычки [Ganse-fusse>{34}]. Гусь, прогоготавший г-ну Бауэру этот пароль для спасения Капитолия, есть не кто иной, как его собственный гусь>{35} — критическая критика. Она заново организовала массу, сконструировав её в виде абсолютного противника духа. Противопоставление духа и массы и есть критическая «организация общества», где дух, или критика, представляет организующую работу, масса — сырьё, а история — фабрикат.
Каков же, спрашивается, после всех тех великих побед, которые абсолютная критика в своём третьем походе одержала над революцией, материализмом и социализмом, каков же последний результат этих геркулесовских подвигов? Результат только тот, что все эти движения безрезультатно погибли по той причине, что они ещё представляли собой критику, осквернённую массой, или дух, осквернённый материей. Даже в собственном литературном прошлом г-на Бауэра критика открыла многостороннее осквернение критики массой. Однако здесь вместо критики на сцену выступает апология; вместо отречения от прошлого, критика его «упрочивает»; вместо того чтобы в проникновении плоти в дух усматривать смерть также и для духа, она, наоборот, в одухотворении плоти. видит жизнь даже бауэровской плоти. Зато она становится тем более беспощадной и тем решительнее склоняется к терроризму, как только незавершённая, осквернённая ещё массой критика перестаёт быть творением г-на Бауэра, а выступает как творение целых народов и ряда нечестивых французов и англичан, как только незавершённая критика называется уже не «Еврейский вопрос», «Правое дело свободы», «Государство, религия и партия», а — революция, материализм, социализм и коммунизм. Таким образом, критика уничтожила осквернение духа материей и критики массой, пощадив свою собственную плоть и предав распятию чужую плоть.
