Я не протестовал. В этот день и мне хотелось побродить по красивой и глухой тайге, где не валяются под ногами пустые консервные банки, жёваные окурки и скомканная бумага. Но мокнуть в траве не хотелось, и я предложил выбраться к озеру. Там можно было вдоль берега идти босиком по гальке.
Мы так и сделали. И, медленно обсыхая на утреннем солнце, легко и быстро добрались до устья Третьей речки.
Перед нами открылась небольшая равнина, где кедры и пихты уступили место берёзкам, тальнику и камышам. В некрутых бережках тут и бежала маленькая речушка: она журчала на перекатах и почти отстаивалась в голубых омутах. А чуть выше, в тайге, где кончалась равнина, речка вся состояла из маленьких водопадов. И эти водопады серебристыми прядками сваливались с гранитных уступов и устремлялись вниз среди камней.
На равнине мы шли прямо по руслу, прыгая с камня на камень. А когда ноги у нас замёрзли и посинели, мы выбрались на тропу. Но и здесь было не сладко: на всех склонах валялись деревья, сбитые бурей или просто отслужившие свой век по старости. Кое-где деревья лежали поперёк речки — скользкие от сырых мхов и лишайников. И по этим висячим мостам мы перебирались с берега на берег на четвереньках, как медвежата. Чем выше мы забирались, тем незаметнее становилась тропа. А когда мы сбивались с неё, то с головой окунались в сырую росистую траву.
— Вот и недаром говорят алтайцы о таких местах: «Аю-кечпес!» Это значит: «И медведь не пройдёт!» — сказал Антон Иванович, тяжело дыша и вытирая очки и лоб носовым платком.
Даже в этот знойный июльский день возле речки было сумрачно. И редко пробивался сквозь могучий навес из хвои яркий луч солнца, чтобы окунуться в прозрачную и холодную струю водопада.
Торопиться было некуда, и мы решили отдохнуть и искупаться. Отсиделись голышом на валуне, остыли и дружно нырнули в каменную чашу бассейна. Как только вода накрыла меня с головой, я превратился в ледышку и, не достав дна, выскочил на поверхность, как пробка. Но шустрый Антон Иванович успел опередить меня: он уже прыгал на берегу и хлопал в ладоши.
После ледяной бани идти было приятно, хотя в парном воздухе тайги было жарко и душно, как в оранжерее. Добрались мы наконец и до истоков речки. Она выбивалась ключиком из-под гранитной плиты — чистая, холодная и такая маленькая, что её можно было запрудить ладонями.
Ввысь от неё уходили горы. Тайга там редела, и вершины каменных громад были совсем лысыми. Внизу голубым сапожком лежало Телецкое озеро. И нигде не было видно ни человека, ни следов его жизни: домика, лодки или дыма.
