Я устал от схваток. Три поединка за день было слишком много для меня. А еще, мне хотелось есть и спать. Мой желудок урчал, требуя пищи. Зря я все-таки не поел, когда мне представился такой шанс.
- Кушать хочешь? - добродушно поинтересовался Ван, хлопнув в ладоши. И тот же миг в ближайшей к нему стене открылась панель с множеством маленьких кнопочек. Нажав несколько из них, он заявил: - Сейчас ты отведаешь мое фирменное блюдо!
Я смотрел на него и не верил своим глазам. Раньше мне мнилось, что на корабле всего лишь два места, где можно перекусить: столовая, где располагался С-2, синтезатор пищи, и склад, где на всякий случай, кроме всего прочего, находились запасы провианта.
Заметив мой недоуменный взгляд, доктор объяснил, что в медицинском отсеке был установлен С-3. Данная модель предназначена, чтобы создавать пищу для больных, которым нельзя есть обычную снедь. Посему блюда, сотворенные С-3, зачастую гораздо вкуснее, чем те, кои подают в общей столовой.
- Вот! - сказал Ван, торжественно вручив мне тарелку, наполненную подозрительным красным варевом. От него неплохо пахло. Да и вкус его оказался на высоте. Конечно, ему было далеко до моего любимого жареного мяса, но в тоже время оно намного превосходило синтезированную стряпню.
- Отлично, - заявил я, с жадностью поглощая пищу. Почувствовав, как в моем желудке появилась приятная тяжесть, хмыкнул. И посмотрел на Вана. Ван вдруг побледнел и пошатнулся.
И тут я узрел его - разлагающийся труп Эрнеста Гаолянского! Но он вел себя не так, как полагается добропорядочным мертвецам. Он не лежал скромненько на полу и не дожидался своей участи. Нет, он стоял около входа в отсек и молчал.
- Что с техником? - испугался Ван Туррик.
- Он умер. Причем, довольно давно.
Закончив трапезу, я, путаясь и сбиваясь, поведал доктору о том, как мы с капитаном обнаружили мертвеца. Пока мы беседовали, Эрнест Гаолянский топтался у входа.
- Надо закрыть дверь, - предложил я. Конечно, поступив так, мы окажемся в западне. Вряд ли, ходячий труп и гигантские крысы куда-нибудь денутся. Да и пассажиров мы предадим... Но иного выхода у нас нет!
Ван Туррик, упрямо поджав губы, признал мою правоту. Разум одолел чувства.
- Игорь Лубец скоро выздоровеет, - сообщил Ван.
- Отлично!
Облизав внезапно пересохшие губы, я покосился на Эрнеста Гаолянского. А вдруг он живой? Что, если мы не его труп видели в столовой? Но кого тогда? На борту, кроме нас четверых, никого нет! А как же три тысячи человек, находящихся в анабиозе? Нет, это нереально.
