Гена хмурился еще пару минут, в душе удивленный – Марина прежде редко просила прощения, хотя неправоту признавала достаточно легко. Но произнести фразу «извини меня» – такого он, пожалуй, не слышал.
– Забыли, – произнес он. – Вы, Мария Васильевна…
– Слушай, а может, ты меня будешь звать просто Маша и на «ты», а? – перебила Коваль. – А то как-то странно выглядит – я тебе «тыкаю», а ты меня по имени-отчеству.
– Да, странновато, – согласился он. – Попробуем, хотя мне это трудновато будет – привык за столько лет. Так вот, про взрыв. Хорошо сработали?
– Так это что же?.. – Коваль застыла на месте, не веря своим ушам. – Это…
– А вы как думали? – вздохнул Гена. – Уж если охотиться на волка, так флажками как следует обкладывать.
– Ты смотри… сам в этих флажках не запутайся, – буркнула Марина. – А ну как пострадал бы кто?
Гена рассмеялся:
– Ну, я зря, что ли, подрывное дело изучал? Продумали с исполнителем – бабахнуло, видно, будь здоров, Григорий Андреевич сегодня ночевать в бункере будет.
– В бункере?
– А вы не знали? Он же велел бункер под сауной сделать, еще в прошлом году.
Марина сложилась пополам от смеха, представив себе, как Бес короткими перебежками пересекает двор и скрывается в подвале.
– Да-а… – еле выдохнула она, вытирая слезы. – Зашугал ты шефа своего, Генка… Пойдем вон в кафешку хоть, что ли… пить хочу, да и присесть бы – нога заныла.
Гена галантно предложил ей руку, и они направились к ближайшему кафе с названием «Багульник». Марина прежде не знала об этом месте.
– Новое, что ли?
– Нет, что… ты, – с запинкой выговорил телохранитель. – Очень старое, да сейчас сама увидишь. Считается очень дорогим в этом районе. Но, если честно, я бы сюда не пошел.
– Гена, мне не до политесов, нога болит очень – как сглазила, – пожаловалась Коваль, согласная уже сидеть даже на бордюре.
– Ну, я предупредил, – хмыкнул Гена и открыл дверь кафе.
С порога в нос ударил запах столовки – именно столовки с грязными клеенками и пригоревшим луком, с молочно-коричневой бурдой, гордо именуемой «кофе со сливками». Этот запах был хорошо знаком Марине с детства – мать, когда стала спиваться, прошла путь официантки от ресторана до самой дешевой пивнушки, и маленькая Марина часто заходила к ней после школы.
Гена придирчиво выбрал столик, проверил пальцами чистоту поверхности и только после этого отодвинул стул для Марины:
– Я предупреждал, что тут все еще советская власть.
– Да ладно, – вяло отмахнулась Коваль, усаживаясь и сбрасывая с плеч шубку.
