— Почему вы картежник, Гейб? Вы добрый и умный. Почему вы не хотите, чтобы вас уважали?
Гейб рассмеялся, и его смех разнесся эхом по горам.
— Вы прямо как моя мать. Она хотела, чтобы я стал клерком в банке. Мой отец умер, и мы жили, как это лучше сказать, в стесненных условиях. Вы знаете, что это означает. Надо притворяться, что вы не бедны. Когда кто-нибудь заходил на чай, мы притворялись, что не голодны, потому что у нас было только одно пирожное только для гостя. Мать пристроила меня в банк младшим клерком. Я терпел это три месяца. Представьте себе: накрахмаленные воротнички, колонки цифр. Да, мистер Блейкли, нет, мистер Блейкли. Фостер, ты опоздал на две минуты. Опаздывать нельзя. Я чувствовал, что задыхаюсь.
— И что вы предприняли? — спросила Либби.
— Я пробовал себя на многих работах: был юнгой на пароходе, начал играть в карты и понял, как глупы и жадны люди. Они всегда себя выдавали, думая, что им повезет, и не могли вовремя остановиться. Я решил, что более легкого пути зарабатывания денег не существует.
— Но это же не так легко, — сказала Либби. — Вам пришлось бежать от суда. Нося оружие, вы думаете, что его придется когда-то применить?!
— Мне все равно. Я не боюсь опасности. Опасность делает жизнь интересней. Больше всего я боюсь скуки, однообразия, мелочности и скованности. Но я должен признать, что одиночество тоже трудно выдержать. Никто не хочет быть рядом с игроком, потому что его жизнь — это постоянные переезды.
Он замолчал, и они оба стали смотреть на звезды.
— Расскажите мне о Хью, — наконец попросил Гейб. — Должно быть, он настоящий человек, если вы отправились за ним так далеко.
— Хью?.. Хью — другой. Вы когда-нибудь видели полотно Пака «Сон в летнюю ночь»? Вот это и есть Хью. Его не прельщает реальность. Деньги у него не задерживаются, они у него — вода в решете. Он мог забыть забрать меня от модистки, потому что писал сонет. Он не практичен и раздражителен. Вот поэтому я и еду к нему. У него нет и капли представления о том, как выжить в лагере золотоискателей. Хью даже не знает, как искать золото. Он не рожден для труда.
— А вы?
— Я рождена быть сильной. Еще девочкой я была упряма. Моя гувернантка сказала, что я плохо кончу.
Гейб засмеялся.
— Увидев вас здесь, она бы сказала, что была права. Значит, вы хотите спасти непрактичного, раздражительного человека, который тратит деньги и пишет сонеты. У него, должно быть, какие-то достоинства или вы решили избавиться от него и ищите замену?
