— Когда я могу увидеть ее?
— Сегодняшняя смерть влечет за собой немало дел. Вряд ли я успею все подготовить к завтрашнему дню.
— Но я могу поехать туда сама. Назовите адрес.
— Самостоятельно вы никуда не поедете, — ледяным тоном возразил он. — И я не назову вам адреса. Вас отвезут туда, только когда я распоряжусь.
— Хорошо, — пришлось согласиться Иви.
— Я позвоню вам, мадемуазель, — мягко добавил он.
— Покойный, — решилась спросить она, — был членом вашей семьи?
— Нет, но он был близким мне человеком.
Иви вдруг пришло в голову, что это могла быть невеста Жан-Клода. Впрочем разве в этом случае он целовал бы незнакомку с такой страстью и желанием?
— Примите мои соболезнования.
— Спасибо, мадемуазель. Пойдемте, я поймаю вам такси.
Он взял ее за руку и повел по улице. Вскоре появилась машина, и Шамо махнул рукой. Иви думала, что юрист отправит ее одну, но он тоже сел в такси. Несколько минуту они ехали молча.
— У вас очень красивый город, — произнесла наконец Иви, чтобы нарушить молчание.
— Красивый. Сложись обстоятельства по-иному, я с удовольствием показал бы его вам, мисс Форчун. Трудные были дни, — продолжил он. — Мой гнев и… чувства заставили вас увидеть меня не с лучшей стороны. Очень неприятно заниматься похоронами человека, который был тебе дорог. Когда у умершего нет родственников — а это тот самый случай — все ложится на плечи поверенного. Что касается мадам… леди, с которой вы хотите сделать интервью, то ваша настойчивость только добавила мне проблем.
— Я не хотела этого, месье.
— Знаю, но вы все еще здесь… Кстати, мы приехали.
Такси остановилось перед отелем, и Жан-Клод вышел, чтобы подать Иви руку.
— Спокойной ночи, мадемуазель, — очень вежливо, но без тени чувства произнес он.
— Кто вы? — спросила Иви, пытаясь рассмотреть его лицо.
— Жан-Клод Шамо, мадемуазель, всегда к вашим услугам.
Трудно было увидеть, улыбается ли он, или сердится.
— Спокойной ночи, — простилась Иви.
— Я позвоню вам завтра днем.
Портье сразу сообщил Иви, что ей дважды звонили из Штатов. В Париже было начало десятого, а в Нью-Йорке четвертый час — самое время для звонка в редакцию. Через несколько минут телефонистка соединила ее с Америкой, и в трех тысячах миль за океаном на столе Билла Моргана зазвонил телефон. Впрочем, слышно было так, будто Билл сидит в соседней комнате.
— Иви, рад тебя слышать. Как дела?
— Уже лучше. Хорошо, что мы разговариваем сейчас, а не пару дней назад.
— Слушай, Ирма нервничает. Уже неделя, а от тебя не пришло ни строчки.
