Опомнившись, Лив поспешно отвернулась и с деловитым видом схватила чайник. Ну почему только Грегори выглядит так подчеркнуто сексуально? И неужели все женщины, едва завидев его, теряют рассудок и забывают про здравый смысл?
Чайник давно переполнился, а она все стояла у раковины, погрузившись в раздумья, пока Грегори не перегнулся через ее плечо, чтобы выключить воду. Хотя их тела и не соприкоснулись, но все же оказались так близко, что Лив почувствовала на затылке теплое дыхание Грегори.
Сегодня он облачился в потертые джинсы и черную футболку, которые в сочетании с загорелой кожей и взлохмаченными темными волосами придавали ему спортивный вид. Он словно сошел с рекламы студенческой футбольной команды. Весь его облик источал энергию и победоносную уверенность.
Лив густо покраснела, словно жар мужского тела обжег ее в буквальном смысле слова. Где-то глубоко внутри она ощутила непонятную дрожь, а колени подгибались, словно кости внезапно превратились в желе. Потупившись, чтобы не видеть Грегори, она сказала:
— Я хотела приготовить завтрак, но не знала, когда ты обычно просыпаешься. — Звук ее голоса даже самой Лив показался невнятным и чужим, каким-то тоненьким и писклявым.
— Ничего, скоро узнаешь, — туманно ответствовал Грегори.
Инстинкт самосохранения помешал ей спросить, что же он хотел сказать этим сомнительным замечанием. Тот же инстинкт побудил ее шагнуть в сторону, подальше от мужчины, который вызывал в ней такой душевный разлад.
— Я сам приготовлю завтрак, — заявил он. — А тебе незачем возиться, успеешь еще. Иди отдыхай, будь как дома. Я крикну, когда все будет готово.
Как дома… Если бы! Но по крайней мере, есть повод сбежать отсюда, ненадолго перевести дух. С малоприличествующей случаю поспешностью Лив последовала совету Грегори и выскочила из кухни. Плотно прикрыв за собой дверь, она в изнеможении прислонилась спиной к стенке и глубоко вздохнула, прижимая к груди дрожащие пальцы.
Приходилось признать горькую правду: этот мужчина пробуждал в ней ее женскую сущность. С небывалой силой заставлял ощущать свою принадлежность к женскому полу… со всеми вытекающими отсюда последствиями…
Подумать только, а ведь она намеревалась держать себя в руках. Была твердо уверена, что с наступлением нового дня ее прискорбная слабость испарится, как ночной кошмар. Что Грегори станет ей глубоко безразличен.
Да, принять решение — одно, а выполнить — совершенно иное. Можно сколько угодно твердить себе, что Грегори для нее пустое место, пока это «пустое место» не подойдет поближе, а вот тогда… Чтобы устоять, остается только одно: сжав зубы, продержаться «медовый месяц», а потом сбежать назад, в Лондон. Вернуться к привычному спартанскому образу жизни, с головой уйти в работу, чтобы и минуты свободной не оставалось. Это должно помочь. А со своим лжемужем она станет видеться крайне редко, лишь когда это будет необходимо для поддержания иллюзии брака. И мало-помалу выкинет его из головы.
