— Ну ладно, — легко согласился Грегори. Именно этого он и ожидал. Тем лучше — не потребуется слишком долго объяснять потом, когда он наконец решит ей признаться. Потому что, когда сей желанный миг настанет, это будет означать, что Лив любит его так же сильно, как и он ее. А тогда им будет уже не до разговоров. Тогда…
Он торопливо допил вино и оторвал жадный взгляд от розового язычка, которым Лив как раз слизывала ароматный соус с губ. Грегори и сам приступил к еде, попутно излагая сжатую автобиографию.
— Мы с ним ровесники. Учились в одной школе, потом на экономическом факультете в Лондоне…
Так вот почему у Грегори такая правильная речь, столь непохожая на обычный говор городских низов, подумала Лив, пробуя вино. Выходит, он получил хорошее образование. Отчего же теперь, в тридцать четыре года, ему приходится зарабатывать на жизнь малярными работами? Пожалуй, надо будет спросить его. Но не теперь, когда-нибудь потом, перед разводом. Стоп! Надо сосредоточиться. Она ведь собиралась слушать про друга Грегори, а не гадать о нем самом!
— Еще студентом он начал потихоньку играть на бирже, и весьма успешно. Со временем у него образовался не слишком большой, но все же довольно приличный капитал — где-то с миллион. Тогда он начал скупать разорившиеся предприятия, снова ставить их на ноги и продавать. А на сегодня он один из самых богатых людей в стране.
— Ну и на здоровье. — Похоже, это сообщение Лив не слишком заинтересовало. — А семья у него есть? Родители, жена, дети?
Грегори подлил им обоим вина. Да, колоссальные богатства Лив не прельщают. А ведь у большинства женщин глазки бы так и разгорелись. Но Лив, его Лив, куда сильнее интересовали чисто человеческие стороны жизни его мифического друга. Нет, определенно второй такой не найти. Такая подруга жизни ему и нужна!
Именно эти соображения побудили его поделиться с Лив сведениями о том периоде своей жизни, о котором он до сих пор никогда и никому не рассказывал. Она, разумеется, не осознавала, какое доверие ей оказано, думала, что речь идет о друге Грегори. Но все равно до чего же приятно было излить ей душу!
— Мои… — Тут Грегори вовремя спохватился. — Его родители не смогли создать то, что принято называть домашним очагом. Жили не по средствам, а сыну внимания почти не уделяли. Никогда и никуда его не водили, не играли с ним. Пока он не начал ходить в школу, единственным человеком, который с ним возился и любил его, была няня.
