— Полезай туда, — приказал он Хани.
Ослушаться Камаля не смел никто.
Пухлый бородатый Мустафа и костлявый Тарек, старейший член отряда, взялись за дело. Достав из внедорожника веревку, один конец привязали к кенгурятнику, а второй затянули на поясе Хани. Три бойца приготовились спустить паренька вниз. Когда тот полез в каменный зев колодца, глаза его блестели от страха.
Путь до дна был неблизким. Наконец сапоги Хани уткнулись в землю. Согнувшись в три погибели, он впился пальцами в сухую грязь. А потом задрал голову к синему кружку неба и ожидающим лицам.
— Колодец пересох!
В колодце заиграло эхо.
Что-то прилетело сверху, задев его по голове. От удара у Хани подкосились ноги. Коснувшись брови, он почувствовал кровь. Пошарив у ног, нащупал брошенный предмет — складную лопатку.
— Ты нас сюда приволок, безмозглый осел! — раздался крик Камаля. — Копай, пока не найдешь воду.
— Сын шлюхи, — буркнул Хани.
Он не рассчитывал, что спутники услышат ругательство, но акустика колодца сыграла с ним дурную шутку. Едва эти слова долетели до ушей Камаля, как тот бросился к «ниссану» и под взглядами бойцов достал с заднего сиденья пулемет М-60. Передернул затвор. Вернулся к колодцу. Сунул длинный ствол в дыру.
— Посвети-ка на эту суку.
Юсуф скривился.
— Камаль…
У того в глазах вспыхнул огонь.
— Вообще страх потерял?.. Свети давай!
Юсуф вздохнул. Лезть Камалю под горячую руку — значит нарываться на неприятности, никакие двадцать лет дружбы не спасут, благо командир не давал своим бойцам возможность забыть, каков он в гневе.
Луч света уперся в дно колодца.
Хани робко смотрел на них снизу.
Камаль не оставил ему ни единой лишней секунды. Приклад лег на плечо, и тишину пустыни разорвала длинная очередь.
Деваться Хани было некуда. Камаль водил стволом вслед за мечущимся парнишкой; гильзы сыпались к его ногам. Под градом пуль во все стороны летела глина. Рядом с командиром остался только Юсуф с фонарем. Остальные отошли, прикрывая уши.
Одинокий стервятник, расправив темные широкие крылья, взмыл в небо.
Огонь прекратился. Опустив пулемет, Камаль вонзил в Юсуфа взгляд, полный угрозы.
— Друг мой, впредь не смей обсуждать мои приказы.
— Прости.
— Ладно, парень мне по жизни не нравился. Прислонив пулемет к стенке колодца, Камаль забрал у Юсуфа фонарь и посветил вниз. С невозмутимым видом он разглядывал исковерканный, обезображенный труп, усыпанный пылью и глиняным крошевом.
— Надо ехать дальше, — сказал Юсуф, отводя глаза.
