Профессия писателя отлична от профессии кадрового военного, но, думается, писательский талант Матэ Залки, его глубокое знание самых сокровенных человеческих чувств помогли генералу Лукачу стать любимым командиром, сплотить разноязычных бойцов Двенадцатой бригады и сделать их бесстрашными. Под его командованием сражались разные люди: польские горняки, итальянские каменщики, венгры, рабочие красных предместий Парижа, виленские евреи, бельгийские студенты, ветераны первой мировой войны и подростки, выпрыгнувшие из ребяческих снов на жесткие камни Кастильской сьерры.
Между двумя боями в испанской деревне Фуэнтос Матэ Залка думал о новой, ненаписанной книге. Он сказал мне тогда (эти слова были мною, к счастью, записаны): «Если меня не убьют, напишу лет через пять… „Добердо“ — это все еще доказательства. А теперь и доказывать не к чему — каждый камень доказывает. Надо только суметь показать человека, какой он на войне. И не сорвать голоса… Я не люблю крика…»
Веселый, общительный человек, революционер и солдат, он любил тишину, умел ее слушать, умел понимать невысказанные чувствования людей.
Он погиб в знойный летний день среди каменной пустыни Арагона, где нет ни дерева, ни былинки. Деревня Игриес, возле которой скончался генерал Лукач, напоминает раскаленный аул. Вдалеке среди рыжего марева виднеется угрюмый город Уэска. В Испании Матэ Залка часто вспоминал свою родину, ласково говорил: «Венгрия — зеленая…» Он умер далеко от родной пусты. Его проводили в последний путь сотни тысяч испанцев. Они никогда не читали книг Матэ Залки, но они преклонили свои головы перед подвигом, перед большим сердцем.
В сборник избранных произведений Матэ Залки кроме «Добердо» входят его рассказы. Читатель, однако, знает, что Матэ Залка, помимо своих книг, оставил нечто ненаписанное: память о генерале Лукаче, который погиб за свободу чужого народа.
Матэ Залка не дожил до освобождения Венгрии. Теперь его имя хорошо известно венгерцам, его книги издаются и переиздаются. Настанет день, когда прах Матэ Залки перевезут на родину, и с гордостью будут взирать юноши Венгрии на могилу их доблестного соотечественника.[1]
Много лет Матэ Залка прожил в нашей стране. Он сражался вместе с русскими людьми, знал хорошо наш язык, любил и понимал нас. Да, он родился в Венгрии и умер в Испании, но чужестранец он для советского читателя: он выбрал нашу страну, защищал ее с оружием в руках, по-русски говорил он со своей дочерью, наша страна была воистину ему второй родиной. С гордостью мы думаем об этом, перечитывая «Добердо» и вспоминая генерала Лукача. Для нашего века, трудного и взыскательного, Матэ Залка остается примером художника, который не изменил народу ради искусства и который не изменил искусству ради легкого успеха, громких фраз и готовых формул. Матэ Залка умел громко жить и тихо говорить, это большой и очень редкий дар.
