Во дворе переругивались хмельные грузчики, споря о чем-то с заведующей. Зайцева не заметили и не тронули.
К его счастью, лифт стоял на первом этаже. Зайцев шмыгнул в него, грохнул железной дверью и, не целясь, ткнул пальцем в кнопку. Лифт, дико ухая, пополз наверх.
«И здесь перекос», — отметил Зайцев.
До позднего вечера протомился он на кухне, листая газету. Ел и все прислушивался к шумам на лестнице, вздрагивая всякий раз, когда лифт останавливался на его этаже и грохотали железные двери. Ожидание с каждым часом становилось все невыносимее…
В половине двенадцатого в прихожей резанул звонок.
Зайцев вскочил из-за стола, запахнул халат и побежал на цыпочках открывать, дожевывая на ходу холодную треску. Постоял в темной прихожей, дожевал, сглотнул и спросил сдавленным, злым голосом:
— Кто там?
— Это я, — проблеял какой-то мужик. — Отвори, хозяин, есть разговор.
— Кто это? — переспросил Зайцев, встревоженно потирая ледяные руки.
— Это я, хозяин. На минутку… Я и заходить-то не буду, отвори, и всего делов-то… Я один здесь.
— Да свои, Жора, свои, — сипло перебил другой, неприятно знакомый голос. — Он один здесь. Отомкни.
— Кто такой? — пугаясь, огрызнулся Зайцев и отступил от двери.
Он с детства боялся цыган.
Долго никто не отзывался.
— Я не Жора! — крикнул Зайцев, не выдержав тишины.
За дверью зашептались, уронили тяжелую железяку…
— Кто там? — закричал Зайцев.
— Не бойся, хозяин, я один тут, — стал домогаться голос с недоброй лаской. — А хто такой — мясо, значить, собираю… Сборщик… Ты открой дверку-то по-хорошему…
У Зайцева захолонуло сердце и ослабли ноги.
«Зачем я голос подавал, кретин, — ругал он себя, холодея. — Сколько раз зарекался…»
Тут он расслышал скрип и тихое потрескивание. Очевидно, кто-то сильно, но осторожно, чтоб не растревожить соседей, напирал на дверь снаружи. Зайцев кинулся к двери, прижался спиной. Отскочил…
«Тревогу бить, тревогу бить…» — мысленно причитал он, не зная, что предпринять.
Треск внезапно прекратился.
Зайцев замер с открытым ртом, прислушался.
Кто-то тихо возился в замке.
Зайцев зажал ладонью рот, пригнулся и на цыпочках побежал в ванную. Не зажигая света, нащупал под раковиной топорик, которым рубил накануне мерзлую треску из морозильника. Но рука его, сделавшись от испуга дряблой и бессильной, не держала оружия. Зайцев в отчаянии приткнулся к шкапчику и тихо заголосил…
Очнулся он от приглушенной возни. Судя по затекшим его членам, прошло довольно много времени. Двигали стол на кухне.
