Исцеление любовью | страница 4



Как ты думаешь, сколько ей лет? — спросил он, побарабанив пальцами по лакированному столу.

Думаю, около тридцати.

Обручальное кольцо?

Нет, — улыбнулась Стейси.

Она закрывается бейсбольной шапочкой, как щитом.

— Ты хочешь спросить, хорошенькая ли она? Он повернулся к ней — глаза ее смеялись.

Ладно! Сдаюсь! Я хочу знать все, что ты мне скажешь.

Я никогда не видела ее без солнечных очков и могу только сказать, что она привлекательна, насколько может быть привлекательна женщина с манерами солдата. У нее светлые волосы, очень прямые, а передние зубы белые и ровные. Открывать рот я ее не просила!

Стейси…

Да ладно тебе, Джек! Знай я, что должна осмотреть ее, как лошадь на аукционе, я бы по пыталась добыть больше сведений.

У тебя есть какие-нибудь догадки, почему она выбрала именно меня?

Может быть, ей понравилось твое великолепное тело?

Да, как же! Все мои сто семьдесят семь сантиметров и семьдесят два килограмма, — фыркнул Джек.

Ну, а она пониже сантиметров на десять. Прекрасная разница в росте! Как в постели, так и вне ее, — добавила она.

Он выпрямился.

Как партнерша по постели она меня ни сколько не интересует!

Ой, ли?

Я любопытен. И не люблю, когда вопросы остаются без ответа.

Ха! Да ты увлечен! Никогда еще женщина не бросала тебе вызов, и тебя это чертовски заинтриговало!

Может быть, — согласился он, отхлебнув пива из кружки.

Заметив сигнал своего мужа Дру, Стейси встала.

Мы должны отпустить няню! Счастливо сыграть в понедельник!

Спасибо! Поцелуйте за меня Дэни.


Решение Мики снять для жилья именно эту хижину, было обусловлено несколькими причинами. Во-первых, город Голд Крик находился всего в сорока пяти минутах езды от общественного колледжа, где она собиралась преподавать алгебру. Расположенный у подножий холмов Северной Калифорнии, в богатой железной рудой местности, Голд Крик был достаточно велик, чтобы затеряться в нем, ни с кем не общаясь, но и до статочно мал, чтобы чувствовать себя в нем вполне уютно.

Еще одним соблазном служила речка, протекающая позади усадьбы, не более чем в пятидесяти ярдах от ее домика. Собственно говоря, это была даже не речка, а, скорее, ручеек; рыбак здесь вряд ли мог надеяться на солидный улов, но окружающая природа действовала умиротворяющее, давала отдых и покой. Прожив все свои тридцать два года в большом городе, Мики решила резко изменить жизнь, не в силах больше выносить шума машин, воя сирен и даже слышать детский смех. Единственным ее соседом был хозяин усадьбы, живший в огромном бревенчатом доме; она же арендовала домик для гостей, находившийся на приличном расстоянии от хозяйского.