— Нам всё это известно, майор Донеллан, — заявил Ян Харальд. — Но нам неизвестно, каким же образом вышеуказанная Компания собирается эксплуатировать эти территории (если это территории) или моря (если это моря) — эксплуатировать их в промышленном отношении.
— Дело вовсе не в этом, — в третий раз заговорил майор Донеллан. — Некое государство желает приобрести за деньги часть земного шара, которая по своему географическому положению должна принадлежать Англии…
— России, — сказал полковник Карков.
— Голландии, — сказал Якоб Янсен.
— Скандинавии, — сказал Ян Харальд.
— Дании, — сказал Эрик Бальденак.
Пятеро делегатов ощетинились, и разговор грозил перейти в ссору, но тут вмешался Дин Тудринк.
— Постойте, — сказал он примиряющим тоном, — дело вовсе не в этом, как любит говорить мой начальник майор Донеллан. Поскольку уже решено, что околополярные области будут пущены в продажу, они неизбежно станут собственностью того из государств, вами представленных, которое на этом аукционе предложит за них больше всех. Поэтому, раз Скандинавия, Россия, Дания, Голландия и Англия открыли своим посланцам кредиты, не лучше ли образовать синдикат[20]? Это даст нам возможность располагать такой значительной суммой, что американской Компании окажется не под силу с нами бороться.
Делегаты переглянулись. Дин Тудринк, пожалуй, нашёл хороший способ уладить дело.
Синдикат… Нынче без этого не обойтись… Хочешь дышать, есть, пить, спать — на всё синдикат! Это слово теперь в моде и в политическом и в деловом мире.
Однако ещё требовалось кое-что уточнить, вернее объяснить, и Якоб Янсен отлично выразил чувства своих коллег, спросив:
— Ну, а дальше?
Именно — что же будет, после того как синдикат осуществит покупку?
— Но мне кажется, что Англия… — резко начал майор.
— И Россия! — сказал полковник, грозно нахмурив брови.
— И Голландия! — проговорил советник.
— Раз бог даровал Данию датчанам… — заметил Эрик Бальденак.
— Простите, — вскричал Дин Тудринк, — есть только одна страна, которую её обитателям даровал бог! Это Шотландия.
— А почему? — спросил шведский делегат.
— Но разве не сказал поэт: «Deus nobis Ecotia fecit»[21], — возразил шутник, переделывая на свой лад слова «haec otia» в шестом стихе первой эклоги Вергилия.
Все, кроме майора Донеллана, расхохотались, и спор, который грозил окончиться довольно плохо, был прекращён во второй раз. Тут Дин Тудринк сказал:
— Не будем ссориться. К чему? Лучше сразу образуем наш синдикат!
