Однажды утром после очередных ночных посиделок в баре я оказался в столовой наедине с Хорхе. Добродушно посасывая свой ус, он сказал:
— Этот молодой человек… ваш друг… Он хороший молодой человек.
— Кто? Лоуренс? Он мне не друг.
— Не друг? Но вы везде вместе.
— Доктор Нгема подселила его ко мне в комнату. Но я не так уж хорошо его знаю.
— Он хороший молодой человек.
— Не сомневаюсь. Но пока еще он мне не друг.
Меня почему-то коробило, что между мной и Лоуренсом ставят знак равенства. Слово «друг» ассоциировалось у меня с определенными вещами. Майк был моим другом, пока не сбежал с моей женой. С тех пор я не обзаводился новыми друзьями. Не хотел никого подпускать к себе близко.
Но это слово звучало вновь и вновь. «Ваш друг сделал то-то». «Ваш друг был здесь». «Как там ваш друг?» И постепенно слово истиралось. Все меньше уязвляло мой слух.
— Вы уже поговорили с нашим новым другом? — спросила меня однажды доктор Нгема, когда мы вместе возвращались в жилой корпус.
— О чем? — переспросил я, искренне не понимая, что она имеет в виду.
Возможно, это недоумение свидетельствовало, как я переменился.
— Вы же знаете. Вы собирались показать ему больницу… обсудить вопрос о его направлении в другое место.
— Ах, да! Да, я с ним поговорил. Но ему здесь нравится. Он не хочет уезжать.
— Ну-ну. Это что-то новенькое, — сказала она.
Мы шли в ногу. Четыре подошвы слаженно втаптывали хрустящий гравий.
— Вы могли бы, — сказала она, помедлив, — слегка на него надавить.
— Вообще-то я ничего не имею против его общества.
— Действительно? Я правильно понимаю, что вам нравится делить свою комнату с соседом?
Это был совсем другой вопрос, никак не связанный с предыдущим.
— Нет, — сказал я. — Рут, если появится какая-то возможность… Комната Сантандеров, любая другая… Я был бы очень признателен.
— Буду иметь в виду, — сказала она.
Но я сознавал, что ничего не изменится: Лоуренс останется в моей комнате.
— Они не уезжают, — объявил он как-то, когда мы вместе дежурили в ординаторской.
— Кто?
— Сантандеры. Вы мне сказали, что они уезжают и я переберусь в их комнату. Но вчера я с ними говорил, и они сказали, что остаются здесь.
На деле все было куда сложнее, чем казалось ему. Я знал это наверняка, потому что подслушал часть этой вчерашней беседы. Пока я ужинал, Лоуренс, серьезно наморщив лоб, дискутировал с Сантандерами в уголке отдыха. Мне стало любопытно, о чем разговор.
— Но почему именно в Южную Африку? — допытывался Лоуренс.
