Он замер, стиснув край ящика и прислушиваясь.
Шаги приближались и смолкли у его двери. На ней не было замка — это ведь меблированные комнаты, а не мотель. Ни цепочки, ни засова, ни задвижки. Обычная деревянная дверь. Тому, кто стоял с другой стороны, достаточно было повернуть ручку и войти.
Послышался едва различимый стук. Это был стук во врата, сделанные из тумана и легкого ветерка.
Лаборд ощутил резкую боль и понял, что стиснул зубы. Мускулы напряглись, челюсть заныла. Единственное, чего он не собирался делать, так это подходить к двери и открывать непрошеному гостю. Он, не дыша, смотрел, как медленно поворачивается ручка и открывается дверь, впуская узкий луч света.
Через мгновение дверь распахнулась, и Лаборд увидел в плохо освещенном коридоре женщину. Казалось, ее тело было сделано из слюды. Сквозь смутную, бледную фигуру просвечивали стены коридора. Женщина смотрела на него глазами цвета халата больничной медсестры.
Слюда? Как он может помнить такое? Слюду вставляли в окна еще до появления стекла.
Женщина произнесла:
— Джесси ушла в Новом Орлеане. Она была самой старой из нас и больше всех хотела тебя найти.
В горле у Бена пересохло. Его руки, все еще сжимавшие ящик, тряслись.
— Я не знаю никакой Джесси, — выдавил он. Собственный голос показался ему чужим — словно кто-то говорил против ветра, стоя далеко отсюда, на склоне горы.
— Ты ее знал.
— Нет, я никогда не знал никого по имени Джесси.
— Ты знал ее лучше, чем кто-либо. Лучше, чем ее мать, отец или кто-либо из нас, путешествовавших с ней. Ты знал ее, как самого себя. Но она так и не смогла сказать тебе это.
Бену наконец удалось закрыть ящик с бельем. Почему-то казалось очень важным просто закрыть этот ящик.
— Думаю, вам лучше сообщить хозяйке о своем приходе, — произнес он, чувствуя себя глупо. Он понятия не имел, как гостья сюда попала. Наверное, старуха впустила ее. Возможно, она назвала его имя. Но откуда она его знает?
Женщина не ответила. Лаборд почувствовал сильное желание подойти к двери и прикоснуться к гостье. Это было невероятно — то, что свет проходил сквозь нее. Не так, словно рядом были установлены мощные софиты; скорее, она сама порождала этот свет. Ее простое, бесформенное платье, молочно-белые волосы, свисавшие на плечи, казалось, были сделаны из кальки, и сквозь призрачное тело смутно виднелась стена.
Бен сделал шаг вперед, надеясь, что женщина отойдет в сторону. Но она не тронулась с места и даже не моргнула.
