Свой разговор с комиссаром Себастьян Перрон начал с извинений:
— В сущности, по правилам, я должен был бы пригласить вас не сюда, а к себе домой, ибо я сейчас обращаюсь к вам не как должностное, а как частное лицо…
Жюв поклонился и, придав лицу выражение профессиональной невозмутимости, сказал:
— Я в вашем полном распоряжении, господин председатель.
— История, которую я вам расскажу, — продолжал сановник, — в наше время может показаться слишком литературной и романтической, но прошу вас поверить, что она истинна с начала до конца… Жил в провинции один чиновник, который познакомился с девушкой и стал ее любовником. Обстоятельства разлучили, их на некоторое время, а когда он увидел ее вновь, то узнал, что, во-первых, его подруга беременна в результате их связи, а во-вторых, собирается выйти замуж за другого. И действительно, вскоре она стала женой медика, в то время никому не известного, но которому предстояло стать знаменитым хирургом. У нее родился сын, которого все считали плодом законной любви двух супругов. Но чиновник знал, что истинным отцом ребенка является он, и страдал в глубине души… В один прекрасный день ему неожиданно представилась возможность завладеть ребенком, который был его сыном…
— Что вы подразумеваете под словом «завладеть»? — спросил Жюв, с невозмутимым выражением лица слушавший рассказ.
— Я хочу сказать, что чиновник, о котором идет речь, воспользовался неожиданными обстоятельствами… скажем, железнодорожным крушением… и физически завладел ребенком, решив сохранить его вдали от недостойной, как он считал, матери и мнимого отца…
— Это сделали вы, сударь? — спросил Жюв.
— Это сделал я, — ответил судья Перрон дрогнувшим голосом.
Он побледнел, понимая, что сознался в поступке не только предосудительном в моральном отношении, но и наказуемом по закону. Что касается Жюва, то, хотя он и сохранял внешнюю невозмутимость, но был поражен тем, что драматическая история супругов Дроп совершенно неожиданно раскрылась перед ним с противоположной стороны.
— Что вы сделали с ребенком? — спросил он.
— Я поместил его к добрым людям, чете фермеров в окрестностях Лизье, и был счастлив, пока… пока…
— Что с вами, сударь?
— Я не могу продолжать… я плачу… так как два дня назад мне сообщили, что ребенок исчез… утонул… может быть, его убили…
Жюв почувствовал жалость к сидевшему перед ним человеку. Он расспросил его обо всех подробностях, которые могли помочь, в расследовании дола, сложность и, запутанность которого постепенно открывалась перед знаменитым детективом.
