И судья Перрон исчез за дверью, которая вела из его кабинета прямо в зал заседаний. Что касается посетителя, назвавшегося Мариусом, то он преспокойно уселся с кресло, взял газету и приготовился ждать конца заседания. Но почти тут же вскочил, удовлетворенно потер руки и зашагал по кабинету, в котором он уже чувствовал себя как дома.
Таинственный посетитель, так победоносно вторгшийся в кабинет Себастьяна Перрона, был не кем иным, как слегка загримированным санитаром Клодом. Но зачем, с какой целью он выдал себя за Мариуса?
За несколько дней до описываемых событий, буквально накануне того дня, когда греческий финансист Миниас решился на покупку заведения доктора Дропа, странная, и в высшей степени трагическая сцена разыгралась в этой обители горя и страданий.
Было около трех часов ночи. Мадемуазель Даниэль, изнемогавшая под грузом своих многочисленных обязанностей, все еще сидела над грудой счетов, а старая Фелисите готовилась заступить на ночное дежурство, когда резко и нервно зазвонил звонок у входных ворот клиники. Фелисите, ворча, накинула шаль и пошла через парк посмотреть, кто бы это мог быть в столь поздний час. Старая медсестра не была трусихой, однако ей стало не по себе, когда она очутилась в пустынном парке в эту темную осеннюю ночь. Тем не менее, она продолжала отважно семенить по дорожке к воротам, где не переставал надрываться звонок. Не открывая ворот, она спросила сквозь решетку;
— Кто вы? Что вам угодно?
— Профессор Дроп находится здесь? — услышала она резкий, прерывающийся от волнения голос.
Вглядевшись, Фелисите различила по ту сторону решетки мужскую фигуру, одетую в черное. Ворчливым тоном она сказала:
— Доктор Дроп живет здесь, это так же верно, как то, что он давно лег спать и никого не принимает.
Не обращая внимания на её слова, человек продолжал:
— Скорее отворите и предупредите профессора, что мне необходимо его срочно увидеть!
— Профессор спит, и будить его я не стану! Что вам угодно, наконец?
— Я не могу вам сказать… Но мое дело не терпит отлагательства!
— Зайдите завтра, после одиннадцати.
— Мадам, это невозможно! Я должен увидеть профессора немедленно! Подождите! Не уходите! Вот… возьмите!
Фелисите увидела, что человек протягивает ей сквозь решетку банковский билет. Это был веский аргумент, и если бы дело происходило днем, он, несомненно, оказал бы свое действие. Но в эту темную, зловещую ночь какой-то иррациональный страх овладел старой медсестрой. «Что это за человек? — подумала она. — Может быть, какой-нибудь злоумышленник или маньяк?»
