Григорий Григорьич тоже ворочался и долго не мог уснуть. Всё думал: неужели Миша мог сделать это?!
Миша был всю ночь в каком-то оцепенении. Он даже не сумел бы сказать, спал или нет и о чём думал.
И Лена провела ночь неспокойно. Она не чаяла, когда наступит утро, когда можно будет до конца разоблачить преступника. И пусть обратно он едет один! Она с ним, во всяком случае, не поедет...
Есть люди, которым будильник и не нужен: скажут себе проснуться в семь или там в двадцать минут восьмого — и просыпаются. Как часы. Но Таня отнюдь не относилась к таким людям-часам, а если она и вскочила на следующее утро ни свет ни заря, то вовсе не потому, что с вечера приказала себе. Произошло это либо случайно, либо оттого, что она вовсе не спала. Неясным остаётся и ещё одно: приснилось Тане то, что она задумала сейчас сделать, или своё решение она приняла наяву, в долгие бессонные часы...
Но так или иначе, Таня поднялась около семи, когда в комнате все ещё спали, быстро оделась, вытащила что-то из своего вещевого мешка, сунула под пальто и вышла на улицу.
Было уже почти светло, люди торопились на работу, и Таня заспешила со всеми. Она уже неплохо знала город и поэтому могла не спрашивать дорогу, а пошла прямо, потом направо до Павлина Виноградова, потом налево, мимо жёлтого здания облпрофсовета и снова направо, в переулок, где кинотеатр.
Только она и внимания не обратила на рекламу кинофильма «Спартак» в двух сериях, а прошла дальше, свернула опять налево и остановилась перед облезлыми воротами с надписью «Колхозный рынок». Здесь она постояла немного, сунула руку под пальто, словно хотела что-то достать, но ничего не достала и быстро вошла в ворота.
На рынке было уже много народа. Таня шла вдоль торговых рядов и никак не могла начать того, ради чего пришла сюда в такую рань.
Потом она увидела продавщиц матрёшек и свистулек и тут вдруг решилась и подошла к прилавку.
— Тётя,— сказала она,— купите у меня кофту. Девчоночью. Шерстяную.
И она достала из-под пальто свою серую кофту и протянула женщине. Вокруг начали собираться люди.
— Девчонка торгует!—говорили они.— Безобразие.
— Это моя! Моя! Собственная, понимаете? Просто мы туристы, и денег не хватило на обратно... Вот я и решила...
— А как мать заругает?
Об этом Таня ещё не думала и сейчас постаралась откинуть эту мысль подальше.
— Сколько ж ты хочешь? — спросили её.
— Тридцать,—ответила Таня, не задумываясь.
— Да ты что! — сказала одна из женщин.—Спекулянтка какая нашлась!
