— Ездок! — сказал я.— Лучше б я тебя вёз. Не умеешь — не берись.— Я опять лизнул колено.— Надо мне было пешком пойти.
— Можешь идти, ещё не поздно! — сказал белобрысый.
— Ну и пожалуйста,—сказал я.— Гуд бай.
Белобрысый сел и уехал. Я даже не знал, как его зовут. Я всё-таки не думал, что уедет. Какой обидчивый! Что я такого сказал? Вот с кем дружить, наверно, плохо. Чуть что... Такой и в беде может бросить.
Идти пешком не хотелось, но машины шли редко, и ни одна не остановилась, когда я поднимал руку. Наверно, потому, что здесь автобус ходит. Но в автобус я садиться не стал.
Ох как скучно было идти! Даже думать ни о чём не мог. Вот если б карманный транзистор! Повесил бы на шею — красота! Включил на полную мощность — не то что дома: чуть громче, уже сосед в стенку стучит...
Я, наверно, устал и хотел есть, но главное — мне было скучно. Я пробовал петь, скакать на одной ноге, читать стихи, идти задом — всё было неинтересно. Потом я придумал: пройти четыре шага и повернуться. И опять четыре шага. Раз, два, три, четыре. Кругом... Раз, два, три, четыре. Кругом... Раз, два...
— Смотрите, ребята, псих идёт! — услышал я.
Я остановился. Голова немного кружилась, поэтому я не сразу увидел, кто назвал меня психом. Их было человек шесть на поляне. Они сидели около костра, а над костром... А над костром висел котелок, и когда я перепрыгнул через кювет, то увидел, как в котелке что-то булькает. Я не хотел к ним подходить, но само получилось. Про «психа» я вспоминать не стал, а только сказал просто так:
— Тут разве костёр разрешают?
— «Разрешают — не разрешают»! — сказала девчонка.— Если об этом думать, со скуки умрёшь.
Рядом с костром лежали мешки, палки. А вон палатка. Туристы, значит.
— У нас двухдневный поход,— сказал мальчишка.— По нашему району. Мы из Покровского.
— Сейчас малый привал,—сказал другой.—А большой через два часа.
— Я тоже километров двадцать прошёл,—сказал я.
— Откуда? Я назвал.
— Ну, это и девяти не будет,— сказала вторая девчонка.— У тебя тоже поход?
— Нет,— сказал я.— Важней. Я к матери иду. Ушёл от отца. Он меня бьёт...
И вдруг мне стало так скучно врать про злого отца, а другого ничего придумать не мог, и вообще очень хотелось есть. Котелок булькал всё сильней.
— Суп? — спросил я.
— Каша,—сказала первая девчонка.—Где твоя мать живёт? Не с отцом?
— В городе,—сказал я.—А какая каша?
— Значит, две квартиры. Здорово! — сказал кто-то.
— Чего «здорово»? — сказала девчонка.—Тебя бы лупили, узнал бы, где раки зимуют.
