На последней перемене к Маше Громовой подошла нянечка и сказала:
— Слышь, тебя там какой-то гражданин спрашивает. Целый урок, с той ещё переменки, всё ждёт и ждёт. Может, родственник какой?
— Не знаю, тётя Нюша. А что он говорит?
— А ничего не говорит. Позовите Машу Громову, и всё. А объяснить ничего не хочет... Чего натворила, признавайся?
— Вроде ничего, тётя Нюша. Где он? А то звонок скоро.
— «Где, где»! Внизу у раздевалки. Я уж двух ребят просила за польтами присмотреть. Кто его знает?.. А может, он из милиции? Глазами так и ёрзает по сторонам.
Но Маша не дослушала противоречивых предположений тёти Нюши и побежала вниз по лестнице.
«Кто это может быть? — думала она по дороге.—Папе незачем, да и он сразу бы сказал. Может, тренер? Но зачем ему так приходить и стоять, словно бедному родственнику? Или правда какой-нибудь родственник или знакомый? Приехал из другого города, а дома у них никого, он в школу и пошёл». Больше Маша ничего не могла придумать и, так и не решив этой задачи, оказалась в вестибюле, где сразу увидела невысокого, почти лысого мужчину, который топтался между двумя раздевалками — ребячьей и для учителей.
— Это вы меня спрашивали? — сказала Маша, резко задержав свой бег возле него.— Я Маша Громова.
— Да, здравствуйте,— сказал мужчина.— Вы меня не знаете, но я сейчас всё объясню...
Этот день нужно было бы, наверно, как-то отметить, потому что впервые в жизни с Машей говорили на «вы». Но, правда, почти сразу же Маша забыла об этом странном для неё обращении, так как то, о чём заговорил незнакомый мужчина, было ещё более странным.
Сначала Маша не могла понять, какое она-то имеет отношение ко всему этому: ну, письма, ну, писал, ну, Робин Гуд... А при чём тут она? У неё даже появилась мысль, что, может, этот человек того... не совсем нормальный. Она помнит, с ней заговорил один на бульваре. Сначала вроде ничего, а потом про тени какие-то на солнце начал, про цветы на крыше — она даже испугалась... Но сейчас ни о каких тенях или цветах не было и речи, а наоборот: с каждым словом незнакомца ей становилось всё понятней, что же именно произошло. Когда же Маша окончательно всё поняла, кроме одного: что нужно ей делать, то прозвенел звонок.
