Я покачал головой:
— Это невозможно. Вы ошибаетесь.
— Не думаю, — ответил Моган с мрачной улыбкой. — Это все именно так, и я не знаю, как тебе помочь.
Мэри резко обернулась ко мне, потом, так же резко, к своему дяде:
— Что «именно так»? Я не понимаю.
— Бочки, — сказал Моган. Он говорил это не Мэри, а мне. — Он что-то прятал в бочках. Твой отец — контрабандист.
— Это невозможно!
Это не могло быть правдой. Отец — контрабандист? Нет. Я видел, как он соблюдает каждый закон и каждое правило, не обманывая никого даже на фартинг. Сколько я себя помню, он вдалбливал мне истины о важности честной работы. Он называл это долгом: «Долг каждого человека — зарабатывать на жизнь, не вредя никому».
Но опилки... откуда они взялись, если не из бочек? Опилки, забившие помпы...
Отец создал свое дело из ничего. Он начинал мелким служащим и за несколько лет стал хозяином солидного торгового дома, двух судов, наземного транспорта...
Как он добился этого? Я не задумывался об этом раньше. И если он все же был контрабандистом, то лучшего способа провоза контрабанды не придумаешь. Выкатить под носом у таможенников бочки с двойным дном, в котором спрятана контрабанда, сэкономив на сборах и налогах! Но отец не стал бы этого делать.
Но почему тогда ночная погрузка? Скрытность... Как воры...
Моган наблюдал за мной, хмуро глядя мне в лицо, в глаза, в которых появились слезы. Потом он тронул меня за руку:
— Ладно, ладно. Не расстраивайся. Твой отец не первый контрабандист и не последний. Ничего страшного, немножко контрабанды, если учесть, какие сейчас налоги...
Берег кишел контрабандистами, это было верно. Надо быть храбрецом, чтобы шнырять вдоль берега в безлунную ночь. Но мой отец? Он любил похвастаться, что каждая капля выпитого им чая оплачена в таможне. Если Моган прав, то вся жизнь отца — сплошное притворство. Если Моган прав, то «Небесный
Остров» погубила жадность. И жадность бросила нас на ту же сторону закона, что и мародеров.
— Так что же с ним случилось? — вдруг спросил Моган.
— С чем?
— С золотом, парень! С золотом. Или что это было? — В нем снова рос гнев, лицо потемнело. — Вы прошли Гибралтар, так?
— Так. Тогда спускались сумерки, английская эскадра направлялась в гавань.
— Потом вы повернули на север. И где-то между Гибралтаром и Ла-Маншем кто-то перепрятал его из бочек еще куда-то. В трюм, наверное.
— Но, дядя, — перебила Мэри. — Ты же говорил, что...
— Опилки! — отрезал Моган.— И больше ничего. Табак бы всплыл. То же самое с чаем или кофе, шоколадом или бутылками джина. Даже сахар и соль всплыли бы в своих мешках. Но золото должно остаться там, в Надгробных Камнях.
