Через некоторое время пришел краткий ответ, в котором Булгакова просили позвонить товарищу Сталину и сообщался номер телефона. Булгаков позвонил из автомата, так как личного телефона у него не было. Пока Булгакова соединяли со Сталиным, очередь у телефонной будки стала проявлять нетерпение. Когда же Булгаков объяснил, что он разговаривает со Сталиным и просит чуть-чуть подождать, ему стали кричать: «Кончай издеваться! Не ври! Повесь трубку!» Булгаков вынужден был поведать именитому абоненту о ситуации, и ему сказали: идите домой ― вам позвонят.
«Как позвонят, когда у меня нет телефона?» ― поду-мал раздосадованный Булгаков и отправился домой. Вскоре пришли какие-то военные, протянули временную связь и установили телефон, а еще через некоторое время раздался звонок. Неторопливый голос с грузинским акцентом спросил:
— Товарищ Булгаков?.. Вы нам писали?
— Да, товарищ Сталин, писал... Понимаете, меня не печатают... меня не принимают...
— И вы решили уехать... за границу?
— Нет, товарищ Сталин. Я много думал и решил, как бы ни было трудно, я не уеду, даже если мне суждено на родине умереть от голода. Место русского писателя в России.
— Вы... правильно...
Сталин говорил с большими паузами между словами и с еще большими паузами между фразами. Булкакову казалось, что голос исчезает, что его разъединяют. Писатель начиная нервничать и дуть в трубку, пока не понял, что это манера говорить. Через минуту разговора он научился терпеливо ждать следующее слово и следующую фразу вождя:
— Вы... правильно... решили... товарищ... Булгаков... Не следует... писателю... покидать родину...
— Да, я остаюсь. Однако у меня большие трудности. Маня никуда не принимают на работу.
— А вы... попробуйте...
— Пробовал ― не берут.
— А вы... попробуйте обратиться... во МХАТ... Почему бы вам не стать заведующим литературной частью МХАТа?.. Разве это плохая работа?..
— Товарищ Сталин, да меня и в дворники туда не возьмут, не то что в заведующие литературной частью.
— А вы попробуйте... Очень вам советую... попробовать.
— Я попробую, но не уверен в успехе.
— Ничего. Мы вам... немного поможем... в этом деле. Кое-какое влияние у ;нас есть.
— Спасибо, товарищ Сталин.
— Какие еще у вас проблемы?
― Не печатают. Цензура ничего не пропускает.
И тут Сталин, то ли забыв историю, то ли наоборот, подражая известному прецеденту, повторил фразу, сказанную Николаем I Пушкину:
― Я буду вашим цензором. Присылайте мне все ваши произведения.
