Когда Сталин стал Генеральным секретарем, Зто место не было ни ключевым, ни престижным. Секретарями ЦК были не наиболее авторитетные руководители, а относительно скромные фигуры: К. Новгородцева, Е. Стасова, Н. Крестинский, В. Молотов.
Генеральный секретарь не был идеологически ведущим партийным лицом. Основные проблемы решались на съездах Советов. Сталин расширил функции, сферу деятельности, власть Генерального секретаря.
Когда уже после смерти Ленина стали понятны политические возможности поста Генерального секретаря, Сталина, несмотря на завещание Ленина, не сместили: Троцкий не хотел видеть на этой должности Бухарина, Бухарин ― Зиновьева, Зиновьев ― Троцкого и т. д. Сталин был гениальной посредственностью, которая всех устраивала. Властолюбие, хитрость, умение вести интриги и полученные организационные возможности позволили Сталину расставить на ключевых постах своих людей и подчинить себе карательные органы государства. Все это помогло генсеку расширить «необъятную» внутрипартийную власть до самодержавной и абсолютной.
Рассказывают, что фотография «Ленин и Сталин в Горках», на которой они сидят рядом на скамейке, ― плод фотомонтажа. Отношение Ленина к Сталину в это время было столь неприязненно, что дружеская беседа была невозможна. Этот снимок как бы защищал Сталина от завещания Ленина, демонстрируя их близость друг к другу. Когда в 1952 году я работал в журнале «Театр», автор какой-то публикации принес мне фотографию: Сталин и Молотов сидят на той же скамейке в Горках в тех же позах, что Сталин и Ленин на известном снимке. Заметив удивительное сходство сюжетов и композиции, я с недоумением обратился к главному редактору драматургу Николаю Федоровичу Погодину.
Был закат сталинской эпохи, шли особенно интенсивные аресты. Склонив голову набок, Погодин хмуро и нехотя дал мрачное по возможным последствиям указание:
— Да, странный монтаж. Об этом надо написать в ЦК или куда следует. Очень часто бывает в таких случаях, что где-то сидит какой-то старой закалки наборщик и протаскивает какое-то вредительство...
При чем тут наборщик, я по молодости и несмышлености не понял. Времена были хуже и страшнее некуда. Может быть, Погодин специально давал какое-то темное указание, боясь воздержаться от верноподданнической акции, но при этом не желая ее совершать. Фотографию я печатать не стал. Но никуда её и не переслал.
Только сейчас, многое узнав об этой эпохе, могу представить те гонения, расследования, аресты, которые вызвала бы публикация или пересылка в инстанции такой фотографии.
