Жан проигрывает вторую игру. Он почти счастлив, ибо Рейнольд превзошел себя, заслужил этот выигрыш. Толпа, хотя в большей своей части и состоит из французов, рукоплещет американцу.
Теперь с каждой секундой спор между противниками становится острее, яростнее. Кажется, что, все еще сохраняя свою удивительную пружинистость, оба противника закалились. Все в их игре— широта и щедрость. Если бы при помощи какого-нибудь аппарата можно было в замедленном темпе наблюдать их мощные удары, их взлеты— игра показалась бы чудом.
Счет в третьем сете 2:1, ведет Жан Гренье.
Ведет, да...
Но Рейнольд тут как тут— и нагоняет его.
Оба противника хотят выиграть этот, вероятно, наиважнейший сет.
В самом деле, ничто никогда окончательно не потеряно. Но не надо дать себя опередить. Достаточно потери одной игры, чтобы сделать победу сомнительной.
Во время передышек Жан производит подсчет игр. Он выиграл двенадцать, в то время как у Рейнольда в активе их всего десять. Разница — ничтожна. Достаточно минутной слабости, достаточно...
Достаточно поддаться тревоге, гнездящейся в глубине души, или разочарованию, подобному тому, которое— он это чувствует— испытывает любимая девушка. Ведь сегодня в присутствии десяти тысяч зрителей ей представлялся случай, наконец, положить на лопатки американку, до сих пор всегда побеждавшую ее. Вот невезенье! Не везет Женевьеве!
А ему?
Везенье ли это, что Женевьева так задета, так расстроена случившимся? Он не находит ответа на этот вопрос и испытывает беспокойство. Бог мой! Почему он так чувствителен, так впечатлителен? Но разве мог бы он стать чемпионом, не будь у него этой повышенной чувствительности?
Да нет же, ничего серьезного с ней не произошло: "Легкое повреждение! Легкое повреждение!.."
Он спохватывается, что на какое-то мгновение в мыслях его образовался как бы черный провал и он отсутствовал в игре. Новым усилием воли еще раз он овладевает собой. К нему возвращается собранность. Все же, когда кончится эта игра и наступит десятиминутный обязательный перерыв между третьим и остальными сетами (четвертым, пятым, если необходимо), он выяснит, что случилось с Женевьевой.
Рейнольд играет замечательно.
Надо играть еще лучше, а это трудно.
Счет игр 2:2.
Это пятая — для каждого из них— игра поворотная. Тот, кто теперь поведет, имеет шанс взять и следующую. Он оторвется тогда от противника, если будет хорошо играть до конца сета, у него есть шанс выиграть и сет.
За Женевьеву и против Рафаэля. Надо выиграть.
