Глава 3
ОТЧЕГО ДДНЬКЕ БЫЛО ГРУСТНО
На другой день после отъезда Варвары Петровны Диоген встал раньше всех – ну когда это бывало? – надел резиновые сапоги и – благо катер стоял у причала – ушел в лес за грибами. Вернувшись, он приготовил завтрак, пока все еще спали, только один капитан не спал, смотрел и глазам своим не верил: неужели это и в самом деле Охап-кин? А потом – по собственному почину, никто его не заставлял – Диоген устроил выставку ядовитых грибов под названием: «Какие грибы нельзя собирать!»
Наколов на прутики бледные и мраморные поганки, красные и пантерные мухоморы, всякие там желчные и сатанинские грибы, он закрепил их на борту катера, так что грибы красовались, отпугивая чаек и привлекая внимание встречных судов, а съедобные грибы: опята, маслята, лисички, подберезовики и боровики – пошли в котел.
Команда ела грибы, облизывалась и нахваливала Диогена. Даже Рубик, который питался преимущественно конфетами, остался доволен. За последнее время он явно раздобрел и округлился, так что сейчас родители, вполне возможно, увидев его, не узнали бы. И все это, между прочим, заслуга всеми уважаемого кока.
Раньше Диоген, бывало, чуть не спал на ходу, лоботрясничал, удирал с камбуза, запаздывал с едой и не только не считал себя виноватым, а еще и всех ругал бездельниками, жаловался, что никто ему не помогает, грозил, что уйдет и пусть живут, как хотят, а теперь Диогена просто не узнать. Подменили человека – и все!
Жизнерадостность так и клокотала в Диогене. А энергия не находила себе применения. Не было на катере предметов, мимо которых он прошел бы, не сыграв на них барабанной дроби. Палуба, стены, кастрюли, ящики и даже ребячьи спины шли в ход, превращаясь под его руками в барабаны. Он то и дело щелкал языком, фыркал губами и пел на маракузянском языке:
Трэшка – чага – вимпапур,
Доре – кушка – лопай – кур!
Веселость его передавалась всем ребятам, кроме Даньки. Отчего-то Данька – он и сам не знал отчего – вдруг загрустил. Он целыми часами слонялся по катеру, брался было за свои дела – перекладывал с места на место снарядные осколки, черепки и другие археологические находки, рылся в карточках с топонимами, но все валилось у него из рук. Стал проявлять фотопленку, но перепутал проявитель с фиксажем и загубил редкие кадры: Иван, стоящий рядом с березкой на карнизе разрушенной церкви, Рубик с живым ужом на плече, ласточка, кормящая птенцов.
Оставив свои дела, Данька подсаживался к Марку, смотрел в бинокль, но ни лосиха и лосенок, глядевшие на катер из ольшаника, ни клин журавлей, ни, стайка белочек, гонявшихся друг за другом вокруг соснового ствола, не вызывали в нем радости и оживления. Он взялся было потрошить Диогену красноперок, ельцов и голавлей для сушки и вялки, но и рыба наводила на него тоску.
