Ленгер-ага уснул тотчас же. Однако Халыку не спалось. Ему казалось, что журчание ручья стало громче. Потом его напугал крик совы. А открыв глаза, он никак не мог отделаться от впечатления, что темнеющие скалы — это фантастические живые существа, и камни вокруг похожи на головы тигров, медведей или волков. Собравшись с духом, он бросил в них камешком и тут устыдился своей трусости. Вскоре он крепко заснул. Ленгер-ага, по привычке проснувшийся на рассвете, растолкал его.
— Вставай, верблюжонок, вставай! Халык открыл глаза.
— Ты, наверное, первый раз видишь восход солнца в горах? Вставай, полюбуйся.
Чтобы согнать сон, Халык залез в ручей. Ледяная, прозрачная вода обожгла его. Камешки на дне ручья просматривались как на ладони. Самое глубокое место было ему по колено. Халык окунулся раз-другой и выскочил из ручья.
Лучи солнца упали на вершину Дегирмена. А в ущелье висит едкий туман, он как будто зацепился за скалы. Мальчик наломал сухих сучьев. Старик развел костер. Они вскипятили чайник и принялись завтракать. Пили чай и ели чурек с жареной бараниной. Дыню решили разрезать, когда начнется жара. Потом они медленно ехали по неровной каменистой горной дороге. Чем дальше они ехали, тем скалы становились выше. Они совершенно поражали Халыка. Все вокруг казалось ему сказочным: и камни с двухэтажный дом, нависшие над дорогой, и горные клены на вершинах, казавшиеся отсюда с ладонь, и гулкий рокот ручья, и цветущие, перепутавшиеся кусты ежевики. И среди этой сказки едет Халык. И эта живая сказка не написана кем-то для Халыка, а он сам герой этой сказки. Он живет в ней, и кажется ему, что предстоит ему совершить что-то необычайное.
У отвесной скалы, уходящей вверх, дорога оборвалась. Из-под скалы выбивается ручей. На небольшой поляне, поросшей жухлой травой, стоит палатка. У самой скалы притулилась машина «газик». На огромном валуне сидит человек и курит. Услышав шум мотоцикла, он бросил папиросу и тщательно затушил ее сапогом. Потом с сияющим лицом, с распростертыми объятиями кинулся навстречу леснику.
— Как поживаешь, Ибрагим? — спросил Ленгер-ага, высвобождаясь из его объятий.
— Хорошо живу, ага. Как поживаете вы? Ваш сын стал на заводе начальником цеха. Бог даст, и директором будет. А этот — мальчик кто? — Ибрагим повернулся к Халыку и погладил его по голове.
— Как тебя зовут?
— Халык.
— Кем же ты доводишься Ленгеру-аге, Халык-джан?
— Что это у тебя за палатка? — спросил лесник у Ибрагима.
