Ольга лежала, глядя на окно, за которым растирал серое небо охрой и цинком хмурый московский рассвет. Она лежала, слушая мерное посапывание Роберта, и боялась пошевелиться, чтобы не разбудить его, прежде чем решит, что делать дальше. Решит, считать ли происшедшее ошибкой, хмельной вольностью, пикантным конфузом или напротив... Хотя какое может быть «напротив»? Мужчина, лежавший в ее постели, не годился в «герои ее романа». Он неуклюж, смешон и, кажется, глуп. Кроме того, он ее подчиненный. О какой субординации может идти речь, когда подчиненный ночами вытворяет с начальницей все, что заблагорассудится? Конечно, он вежлив, внимателен, по-своему галантен, и Ольге безусловно приятны его комплименты и публичные знаки внимания, но этого слишком мало для... для чего бы то ни было! Из всех прежних мужчин Ольги этот менее всех заслуживал быть «допущенным к телу». И тем не менее...
Тем не менее это случилось, и менеджер Роберт Мастерков спал сейчас в ее постели. Девушка не испытывала паники по поводу своего падения. Она не сомневалась, что ей удастся без труда оборвать все связавшие их нити, задушив бесперспективный роман в зародыше, но проблема состояла в том, что... ей не хотелось ничего обрывать. Невероятно, но, будучи наименее завидным бойфрендом, Роберт оказался потрясающим любовником: он не рвался немедленно получить свое, не спешил, раздевая партнершу и изучая ее тело. Нежный и страстный, он сначала разбудил в ней настоящий вулкан чувств, а затем вызвал настоящее его извержение, так что Ольга едва не потеряла сознание.
Ловкость Роберта в постели оказалась единственным утешением для потерявшего голову старшего менеджера Ольги Талльской. В остальном же девушка не испытывала восторга от обретенного бойфренда. Не могло быть и речи о том, чтобы привести Роберта к знакомым в качестве кавалера — в лучшем случае не поймут. В одном из худших спросят, от какого дивана оторвана та полоска материи, что подвязана им вместо галстука, или от кого перешла по наследству кожанка: от бабушки-чекистки или прабабушки, ездившей в Новый Свет в годы золотой лихорадки. Не дай бог, коллеги узнают об их связи! Склюют моментально. Подкалывать Мастеркова — все равно что высмеивать костюм спящего бомжа: скучно и безадресно. При любых обстоятельствах чудаковатый менеджер будет улыбаться и согласно кивать, и оценить меткость своих шпилек остряку не удастся. А вот поинтересоваться у Ольги Талльской, когда ' ее лягушонок превратится в прекрасного принца, могут запросто.
