- Юзеф, ей-богу, ты поспешил. Не надо было говорить графу ни о каких подарках, - упрекнула мужа Нелли Эдуардовна. - Он бы и знать не знал ни о каких чемоданах.
- Он и так не знает, - добродушно отозвался Юнкевич. - Я же не сказал ему, что Теке-хан прислал два чемодана и два ящика. А из этого следует... Что из этого следует, Николай Иваныч?
- Не могу знать, ваше превосходительство.
- Я думаю, граф не обеднеет, если половину присланного мы утаим. Это будет по-божески. Душечка, вели домработнице, чтобы один чемодан и один ящик поставила в чулан.
- Ну, это еще куда ни шло, - согласилась Нелли Эдуардовна, наградив мужа благодарным взглядом, и удалилась в другую комнату. Оттуда донеслись ее распоряжения.
Вскоре приехал граф Доррер. Зычные сигналы клаксона за воротами оповестили о его прибытии. Слуга, взбежав на айван, испуганно доложил:
- Их сиятельство просят! Прикажете впустить?
- Не трясись и не суетись, - одернул слугу Юнкевич. - Или графов никогда не видел. Иди открывай ворота.
Сам Юнкевич тоже спустился к воротам, где мирно рокотал мотор «Руссо-Балта».
Граф Доррер пожаловал не один - с ним два здоровяка в подпоясанных косоворотках и хромовых сапогах. Сам он в белом, с кремовым оттенком, чесучовом костюме и белых штиблетах, в соломенной шляпе. Высок, хорошо сложен и, судя по энергичным движениям и рокочущему бархатистому голосу, здоров и прекрасно настроен. Слуг своих, выряженных на прибалтийский лад, он тотчас отправил на тахту, где сидел Бяшим-пальван. Поздоровавшись с Юнкевичем, взял его беспардонно под руку, помог подняться по ступенькам на айван. При этом отпустил шуточку: «Мирандолина, спасайтесь, граф Альбафьорита его собственной персоной!». Нелли Эдуардовна расцвела от этих слов. Неделю назад на сцене Народного дома она играла Мирандолину - и вот, поди ж ты, оказывается, граф был на спектакле и запомнил ее.
- Граф, вы так любезны! - расплылось в улыбке лицо Нелли Эдуардовны. - Я польщена вашим вниманием. Ах, если б вы знали, сколько отдала я сил и старания, чтобы перевоплотиться в трактирщицу!
- Ваши старания не прошли даром. - Граф поцеловал ей руку и подморгнул. - Из чопорной дворянки вы превратились в очаровательную плутовку.
- Пожалуйте, Георгий Иосифович, к столу, мы так ждали вас.
- Ей-ей, у вас даже интонация та же, что и на сцене, - вновь польстил граф, проходя в гостиную и садясь к столу. - Вам, Юзеф Казимирович, должно быть стыдно за то, что так долго держали в четырех стенах такой блистательный талант.
