Много лет, должно быть, целая вечность, прошло с тех пор, как при виде таких зрелищ к горлу Бердена подступала тошнота. Но, с другой стороны, доводилось ли ему прежде видеть подобное? На мгновение все перед глазами пропало, он онемел, так как не мог подобрать слов, чтобы объяснить то, что увидел. И, хотя в доме было тепло, он ощутил внезапный озноб. Сжав пальцы рук, он почувствовал, что они холодны как лед.
Он попытался представить, что же произошло. Грохот выстрела из револьвера, винтовки или чего-то еще более мощного? Грохот, разорвавший тишину, нарушивший покой, тепло, уют. Люди сидят за столом, разговаривают, едят и вдруг этот неожиданный ужас… Но ведь было четыре человека. Двое по бокам стола, один — во главе, и еще один в конце. Он повернулся и обменялся непонимающим взглядом с Бэрри Вайном. В его глазах сквозили отчаяние и подступающая к горлу тошнота. Зрелище потрясло всех.
Наконец Берден с трудом сделал несколько шагов. У него было ощущение, будто к ногам и рукам привязаны гири, в горле стоял комок. Сквозь распахнутую настежь дверь он прошел внутрь дома. Позже, спустя несколько часов, он вспомнил, что в тот момент совершенно забыл о женщине, которая им звонила. Вид мертвых заставил его позабыть о живых, возможно, еще живых…
Он очутился не в оранжерее, а в величественной зале с уходящим на всю высоту дома до самой крыши потолком, освещенную менее ярким приглушенным светом. Он исходил от светильников с серебряным основанием и ламп, вделанных в розетки из стекла и керамики, отчего свет получался нежно-абрикосового оттенка и оттенка слоновой кости. Ноги его ступили на блестящий паркетный пол с разбросанными по нему коврами, которые из-за сочетания красных, коричневых и золотистых цветов с вытканными лилиями Берден определил как восточные. Из залы наверх вела лестница, раздваивающаяся на уровне второго этажа, с площадки которого ступени поднимались на галерею, забранную ионическими колоннами. У подножия лестницы, раскинув руки на нижней ступеньке, лежал мужчина.
Он тоже был мертв. Ковер на ступенях лестницы был красного цвета, и кровь проступила на нем, словно винные пятна. Берден втянул воздух и, поймав себя на том, что непроизвольно поднес руку ко рту, решительно опустил ее вниз. Медленно и сосредоточенно оглядевшись, он неожиданно заметил какое-то движение в дальнем углу залы.
Вдруг раздался какой-то резкий звук, который, казалось, вернул ему голос.
— О Господи! — сдавленно вскрикнул Берден.
