Мы собрались в землянке.
- Вот на этом участке вражеского переднего края, - сказал Раков, проводя карандашом по карте, - находятся огневые точки. Нужно уничтожить их и тем самым помочь нашей пехоте овладеть стратегически важной дорогой...
Задание не отличалось сложностью и новизной. Мы уже не раз летали на бомбометание неприятельских артбатарей, обстреливающих Ленинград. Поэтому подготовка к вылету заняла немного времени.
...К Синявинским укреплениям шли на высоте три тысячи метров. Под нами проплывало огромное болото, густо изрытое воронками. Заполненные водой, они поблескивали на солнце, блики слепили глаза. Последние клочья тумана сползли по низинам на север, к Ладожскому озеру.
Вот и синявинский коридор - единственная на суше магистраль, связывающая Ленинград с Большой землей!
Монотонно гудели моторы. Иногда их голос повышался, будто они просили прибавить газу. Впереди шел Раков. У него свой, особый, летный почерк ровный, строго рассчитанный.
Неожиданно ведущий начал разворачиваться на обратный курс. "Куда он нас хочет вести? - с недоумением подумал я. - Уж не домой ли?"
- Боевой курс триста градусов. Приготовиться к атаке! - четко скомандовал Раков.
Я осмотрелся. Лучшая видимость была в направлении полета. Оставшееся за спиной солнце теперь отлично освещало землю. Глянул на компас - триста градусов. Все стало ясно: атаковать объект будем с солнечной стороны, а после пикирования уходить прямо на свою территорию. Удар нанесем внезапно. Вот оно мастерство ведущего!
Хитрость удалась. Гитлеровцы открыли огонь, когда наши первые самолеты обрушили на их головы смертоносный груз. В пике мы переходили парами, без перестроения. Прицеливались только ведущие, а ведомые сбрасывали бомбы по их сигналу. Эскадрилья все время держалась компактно.
Я шел в строю последним. Мне и на этот раз кроме бомбометания предстояло сфотографировать результат группового удара. Ведь задание считалось выполненным, когда доклады подтверждались фотоснимками. Чтобы зафиксировать на пленку взрывы всех сброшенных бомб, замыкающему экипажу нужно было несколько отстать от строя. Именно в такие моменты мой самолет мог стать легкой добычей вражеских истребителей.
Штурман попросил немного довернуть машину, и цель пошла точно по курсовой черте. Все хорошо. Затаив дыхание, Виноградов следил за кольцом пузырька, перекрестьем прицела и наплывающей артбатареей врага. Наконец они совместились.
- Пошел! - скомандовал штурман.
