Шестерка "фокке-вульфов", разделившись на три пары, атаковала наших пикировщиков одновременно с обоих флангов и снизу. Одна из пулеметных очередей повредила рули глубины машины Веденеева. Выручая товарища, Кабаков подошел ближе к подбитому самолету и огнем своих пулеметов помог отразить очередную атаку вражеских истребителей. Стрелку-радисту Смирнову удалось поджечь одного "фоккера". Заметив, что "пешка" Веденеева не маневрирует, гитлеровцы догадались, что у нее повреждено управление, и решили ее добить. После нескольких заходов они наконец подожгли левый мотор бомбардировщика. Экипаж оказался в безнадежном положении. С трудом развернув самолет к береговой черте Устинского мыса, Веденеев довел его до суши и приказал подчиненным прыгать. Сам он последним покинул горящую машину. Летчик благополучно приземлился на своей территории, а у штурмана Проценко из-за малой высоты парашют не раскрылся, и он разбился. Стрелок-радист Еременко, почему-то не услышавший команду Веденеева, упал вместе с горящей "пешкой", но чудом уцелел. При ударе о землю он получил лишь легкое ранение.
Прикрывая подбитую "пешку", Кабаков оторвался от группы и теперь остался один. Этим воспользовались вражеские истребители. Они атаковали пикировщика сверху. Но летчик резким маневром вправо уклонился от пушечного огня. А вскоре он догнал группу. Теперь они были вчетвером. Однако штурман, как на грех, прекратил огонь.
- Почему не стреляешь? - не скрывая досады, резко спросил Кабаков.
- Патроны кончились, - убитым голосом ответил Куликов.
Не раздумывая, Кабаков отжал штурвал и перешел на бреющий полет. Снизились почти до самой воды и остальные "Петляковы". "Фокке-вульфы" бросились за ними.
- Стреляй из ракетницы! - крикнул Кабаков штурману.
Трудно предположить, что по неопытности вражеские летчики приняли обыкновенные сигнальные ракеты за новое оружие. Но так или иначе они на какое-то время отошли. Однако передышка была недолгой. Фашисты снова приблизились к "пешкам" и начали поливать их пушечным и пулеметным огнем. Почти никакого противодействия они не встречали. Помехой для них служила только малая высота, на которой шли бомбардировщики. Трудно сказать, чем мог кончиться этот бой, если бы на горизонте не появился советский остров Котлин. Зная, что на нем установлена наша мощная зенитная артиллерия, гитлеровцы не решились дальше преследовать пикировщиков, развернулись и ушли на запад.
На аэродром возвратились только два экипажа Голубева и Кабакова. Раненный в бою летчик Пасынков сел на подбитом самолете в Кронштадте. На машине Косенко оказалась поврежденной бензосистема, и все горючее вытекло. Летчик посадил ее на фюзеляж в трех километрах от аэродрома. Экипаж остался невредимым. Сушкин также благополучно приземлился на подбитом "яке".
