Думаете, помогло? Если уж ребенку что-то взбрело в голову, так это надолго. Несколько месяцев тому назад он задался мыслью, что рыжие отличаются от других людей. Это в саду им подкидывают такие идеи. Однажды я застал Амира перед зеркалом, считающим веснушки на носу. Жена говорит, что он втихую срезает рыжие волосы. То, чего мы все время опасались, случилось…
Жена совершенно подавлена.
глаза ее покраснели, — почему к ним цепляются?
У нас нет достойного ответа. Мы искренне жалеем рыжих — рыжих детей, в особенности тех, чьи родители не понимают, как избавить ребенка от комплексов и переживаний. Не каждому так везет, как нашему Амиру.
Однажды получаю я извещение от государства Израиль, отдел взыскания налогов. Это была официальная бумага, написанная кривыми печатными буквами:
«Предупреждение перед арестом имущества. Вследствие того, что вы не ответили на наше сообщение по поводу долга в 220 012.11 израильских лир за ремонтные работы в гавани Кишон месяца кислев 5624 года, предупреждаем, что если вы не уплатите требуемую сумму в течение 7 дней, то будет издан приказ об аресте и продаже вашего имущества».
Так говорит отдел взысканий и добавляет примирительно:
«Если вы уже заплатили долг, считайте это письмо недействительным.
С. Зелигзон, начальник отдела».
Вследствие получения данного документа меня охватило легкое смятение. С одной стороны, тщательная проверка моих книг доказывала без всяко сомнения, что во мне не производилось в последнее время никаких ремонтных работ; с другой — никак не хотелось бы утверждать, что я улаживал какие-то дела с властями, как сказано в предупреждении.
Поскольку я всегда выступаю за прямое разрешение местных конфликтов, то и отправился в налоговое управление, где вступил в беседу лично с начальником Зелигзоном:
— Вот, — показываю я ему удостоверение личности, — я писатель Кишон, а не ручей Кишон.
Начальник строго взглянул на меня:
— Почему же тогда вас зовут Кишон?
— По привычке. Но я еще к тому же Эфраим, а ручей — нет.
Это подействовало. Начальник извинился и вышел в соседнюю комнату обсудить эту болезненную проблему с коллегой-советником. Они говорили как можно тише, порой заглядывали внутрь и даже попросили меня пройтись с поднятыми руками. В конце концов они убедились в моей правоте, или же мне так показалось; так или иначе, я был удовлетворен.
Начальник Зелигзон отменил предупреждение и написал на моем деле красным карандашом: «У него нет гавани! Зелигман». Рядом он нарисовал большой подчеркнутый ноль. Я вернулся в лоно семьи совершенно умиротворенным.
