— Ладно, но кто отведет собаку к ветеринару?
— Какую собаку?
— Ах да, у нас же нет собаки, я совсем запутался.
Я подбежал к телефону и стал быстро набирать пожарную, но двойка застревала. Ну так я растянулся на полу и положил на лоб прохладное извещение о канализировании.
— Что ты валяешься? Включи радио, — сказала жена.
— Ничего я включать не буду. У меня просто голова разрывается.
И с тех пор я лежу на полу и не двигаюсь. Хватит.
Вначале нас дважды пригласил адвокат Векслер:
— Все мужчины в округе уже дежурили, и вы, господин, тоже приглашаетесь выразить свое отношение.
Потом пришло напоминание в более строгих тонах, а под конец появилась женщина и сказала:
— Мне просто перед соседями неудобно. Вам нужно отдежурить в Гражданской Обороне.
Я позвонил адвокату Векслеру:
— Алло, это насчет дежурства…
— Вы записаны на нынешнюю ночь на три часа, — ответил командир, — оденьтесь потеплее, до свидания!
Церемония ночной присяги была волнующей. В бараке склада соседней школы стоял столик, на нем — почти новая ученическая тетрадь и две винтовки времен французской революции. Рядом валялось нечто в человеческом облике, только что закончившее дежурство. Оно передало мне хриплым шепотом команду:
— Ходите вокруг… Потом все оставьте на столе… спокойной ночи…
Образ этот казался вымотанным вконец, он был не в состоянии открыть оба глаза сразу и глухо проклинал Арафата и правительство. Выяснилось, что смена слишком длинная, целых четыре часа — из-за того, что никто из соседей не захотел стать добровольцем. Вообще-то я первый, кто согласился. Я спросил, где адвокат Векслер, оказалось, он спит. То есть он должен был сегодня ночью дежурить с трех до семи, но теперь я буду вместо него, вместе с Шалтиэлем. У винтовки — два магазина или что-то вроде, высокий инженер из 8-го блока знает, как стрелять, спокойной ночи.
Мы остались одни — я, Шалтиэль и тетрадь. Оказалось, это боевой дневник. Я бегло пролистал его:
«Я остановил подозрительное лицо в 1.35, оно утверждало, что живет здесь неподалеку. Я проверил, оказалось, так оно и есть. Как его зовут, забыл. Кроме этого, все прошло нормально. Дежурство закончено».
Мы вышли в путь. Шалтиэль нес французскую революцию на плече, я держал свою винтовку. У нее был очень массивный приклад, я не завидую тому, кто получит им по голове.
— Немного пройдемся, — сказал Шалтиэль, — дождя нет.
Я старался попасть в ритм его шагов, дабы придать нам внушительный военный вид. Магазины с патронами в карманах немного оттягивали вниз брюки, но зато поднимали боевой дух. Вообще-то все организовано хорошо, левой, правой, левой, правой, стража шагает, жители района могут спать спокойно. Воздух чист и прозрачен, ружья молчат, все идет как надо, командир. Единственное, что омрачает патриотический настрой, — некоторая монотонность дежурства. Ну сколько можно ходить так кругами, не говоря ни слова?
