Ты твердо усвоила заповедь Антона Рубинштейна.
Наташа. Я говорю серьезно. Так же серьезно, как ты написал это о Верочке.
Рахм. Что?
Наташа. Конечно, о ней.
Рахм. Я не знал этого…
Наташа. Верю! Сирень соединила вас!
Рахм. Откуда ты это знаешь? Я никому не говорил.
Поют:
В жизни счастье одной мне найти суждено.
Это счастье в сирени живет.
На зеленых ветвях, на душистых кистях
Мое бедное счастье цветет.
Наташа. Я все знаю. У Верочки не было от меня тайн.
Рахм. Зачем ты это говоришь?
Наташа. Между нами не должно быть ничего смутного, затаенного, тогда мы проживем жизнь!
Рахм. Но ничего такого и нет, Господь с тобой, Наташа!
Наташа. А все твое пусть остается с тобой. Не надо ни от чего отказываться! Радуйся мне хоть немножко, Сережа, а любить я буду за двоих!
Тихо слышна музыка Второго концерта, адажио (ощущение молодости, счастья и душевного покоя).
Рахм. Мы не подумали об одном. Нам не так просто обвенчаться. Мы же двоюродные; придется запрашивать разрешения государя.
Наташа. Не придумывай лишних препятствий. Если я уладилась с тобой, то с Богом и государем как-нибудь справлюсь.
Музыка «Колоколов», 2-я часть (золотой свадебный звон — образ любви).
Ведущий. Венчались, не дождавшись официального разрешения. В маленькой полутемной церкви, перепуганный попик спешил поскорее справить незаконный обряд.
После короткого свадебного путешествия Наталья Александровна привезла Рахманинова в Ивановку.
ИВАНОВКА
Громко звучит этюд ми-бемоль-мажор № 7 (ярмарочная сцена, упоение жизнью, расцветающей природой) — образ русского народа. Все сливается с колокольным перезвоном. В нарядных, ярмарочных костюмах кружатся, вертятся люди, проплывают в танцевальных парах (в старорусском стиле Тамбовщины).
На крылечке дома любуются праздничной сценой Рахманиновы, идут в глубину и сливаются с танцующими. Ударяя в бубен, на передний план выходят Иван и Марина. Иван вытанцовывает невероятные коленца и каким-то не своим, противным голосом поет явно не в сельской глуши подслушанные песни.
Иван.
И за эти два яйца
Лемца-дрица-хоп-цаца!
Марина. Что за гадость? Тьфу! Небось в остроге набрался?
Иван. А хоть бы и так? Нешто там не люди обретаются? Долго ты меня будешь мучить?
Марина. А ты меня?
Иван. Ты же перестарок! Вековуха! Все девки, какие есть — и уродины, и кривые, и кособокие, — замуж повыскакивали, а ты как порченая! Пойми, нельзя весь век у чужой жизни крутиться. Ну, кто они тебе? Они, как вурдалаки, всю кровь из тебя выпьют, а после вышвырнут.
