Голос. Зачем же ты ушел от Сатиных?
Рахм. Сколько можно паразитировать на чужой доброте? Чувствуешь себя последним подлецом.
Голос. Ты плохо выглядишь!
Рахм. Мне что-то неможется! И потом… кругом эти марширующие люди — они нас ненавидят!
Голос. Кто?.. Рабочие?.. А за что им нас любить?
Рахм. Это страшно!..
Голос. Это еще не страшно, но будет страшно, можете не сомневаться. Революции редко бывают бескровными. Страшно не нам с вами лично, вы музыкант, я — исключенный студент, но очень многим из нашего окружения!
Рахм. Вы будто радуетесь!
Голос. Конечно! За Россию радуюсь — просыпается народ.
Рахм. Вон вы куда хватили!
Голос. А что вы думаете?.. Сами же предсказали!..
Заиграл рояль, и голос запел «Весенние воды» на слова Тютчева. Картина весеннего половодья, призыв к борьбе, к подъему общественного сознания. Поет:
Весна идет, весна идет!
Мы молодой весны гонцы…
Она нас выслала вперед.
Весна идет! Весна идет!
Голос. А чего вы не подтягиваете? Сами не понимаете, чего сочинили!
Рахм. Я, наверное, болен! Меня трясет! Во мне болит самый стержень жизни. А добрые души пичкают меня пилюлями от насморка…
Тихо звучит «Литургия святого Иоанна Златоуста», или «Всенощная».
Рахм. Уже светает!.. Пора к заутрене…
Голос. Ты стал религиозен?
Рахм. Нет! Мне это надо. В Андрониковом монастыре удивительный хор, я слушаю и выздоравливаю! (Звучит громко музыка. Рахманинов снимает пальто, кашне, долго ищет перчатки, находит только одну и надевает на правую руку — торчат пальцы.) Где ты?.. (Обращается к Голосу как существующему человеку.) Ушел?.. Кто же говорил со мной? (Опять надевает пальто, шляпу… прислушивается к чему-то…)
Голос. Далеко ты зашел, Сергей Васильевич… Не забудь дорогу назад!..
Звучит «Литургия», или «Всенощная». Рахманинов теряет сознание, падает. На всю сцену: на кулисы, падуги и задник — ложится изображение Царских врат русской православной церкви. Со свечой в руках проходит знакомый ивановский поп. Припав на спинку дивана, как распятие Христа, распластался Рахманинов. Гаснет свет. Громко звучит музыка.
ИВАНОВКА
У крыльца дачи Рахманиновых. Из глубины, по дорожке приближаются два человека: Иван — крестьянский мужик с вожжами через плечо (видно, конюхом работает), и верная служанка Наташи Сатиной — Марина.
Иван. (после паузы). Значит, уезжаешь?
Марина. Уезжаю, Ваня!
Иван. С приказчиком али с кем из господ?
Марина. Дурень ты! Да будь у меня кто, стала бы я с тобой возиться? Кой от тебя толк — грубости одни.
