Несомненно, все это образцовое электрифицированное хозяйство производило громадное впечатление на местное кочевое население, которое до прихода русских вело нищенское существование. Если в данном случае назвать русских колонизаторами, то они, будучи хозяевами, совершенно не вмешивались в бытовую, культурную и религиозную жизнь туркменов. За редчайшими исключениями никто из туркменов не говорил по-русски, и от них этого не требовали. Все мусульманские праздники русскими признавались. С другой стороны, орошение большой площади пахотной земли создало невиданное благосостояние для местного населения. Туркмены, жившие на территории имения, превратились в испольщиков. Они оставались кочевниками и жили в кибитках. Им отводились делянки земли, которую они обрабатывали. Через несколько лет, если они перемещались в другое место, они там получали новые участки. Урожай пшеницы, люцерны или огородов оставался им целиком, и только урожай хлопка делился пополам. Дейханы получали расчет в деньгах за свою половину. Другую половину брало имение как аренду за пользование всей системой орошения и за заводскую обработку хлопка. Даже при такой системе первые 24 года имение приносило убыток и только в 1916 году в первый раз принесло чистый доход свыше одного миллиона рублей.
На примере Туркестана я должен сказать, что Россия была несомненно колониальной империей. Вся обширная область Средней Азии была населена народами, не имевшими ничего общего с русскими. Колонизация этой страны была административной, то есть русские, жившие в ней, были служащими, управлявшими этой страной. Никаких попыток переселить в эту область русских и посадить их на землю — не было. В этом отношении Туркестан был полной противоположностью Сибири, куда шло массивное переселение крестьян из Европейской России. В Мургабском имении делались робкие попытки поселить отдельные русские семьи в районе регулятора № 17. Для них даже строились дома. Но климат и само хлопковое хозяйство были настолько необычны, что большинство поселенцев сбегало.
Никаких попыток обращения в православие местного населения не делалось. Правда, в Байрам Али в 1916 году закончили постройку величественного собора с золотым куполом, по размерам не нужного для местного прихода. Собор был значительно выше упомянутой мечети Султана Санджара, и целью его было внушить уважение местному населению к завоевателям. Необходимо еще отметить то отсутствие национальной дискриминации, которое бы ошеломило американцев, приехавших в Туркестан в начале этого века. Русским не могло прийти в голову запретить туркменам и сартам ездить в первом классе поездов или посещать рестораны и кинематографы. Конечно, местные жители по своему укладу жизни, образовательному уровню, по своим интересам настолько были чужды русским, что о какой-либо дружбе не могло быть и речи. У моего отца, как он считал, были друзья — состоятельные туркмены Аким Хан, Чары Яры в Байрам Али. С помощью переводчика он вел с ними длинные разговоры, приглашал их на охоту и ездил к ним в пустыню охотиться. Но что у них вообще было в душе — оставалось для нас загадкой. Правда, преданность русским частично была доказана тем, что быховские узники пустились в свой поход на юг под охраной Текинского дивизиона, который вернулся к себе на родину, только проводив Корнилова до Екатеринодара.
