Конечно, Пол Мак-Гроун очень приветливый и гостеприимный парень. Он красив и интересный собеседник, но, видимо, его не задела за живое ее тема, на что она так надеялась. Ему, очевидно, ближе история братьев Уорвик и других кровожадных головорезов. Он ясно дал понять, что их пути разошлись. Но что можно ждать от ковбоя? Сэмми ничем не отличался от него; она прекрасно помнит, с каким презрением тот отзывался о дурных женщинах.
Пол вернулся с двумя банками холодного пива и наполнил ее бокал.
— «Голубушки», постоянно занимавшиеся своим ремеслом, должны были покупать лицензии. Сохранились журналы с записями, но в основном там можно найти не имена, а их прозвища. Насколько я знаю, они выплачивали в казну по семь долларов в месяц. Мне бы очень хотелось вам помочь, но, черт возьми, Мэри, у меня была уверенность, что вы, как все, хотели выяснить что-то о докторе Спраггинсе, или шерифе, или, на худой конец, о братьях Уорвик.
— Понимаю.
Очевидно, ему было не совсем приятно, что она затронула тему, почти ему незнакомую, потому что в его пронзительных глазах был лишь один вопрос: с какой стати вас заинтересовали проститутки?
Чтобы как-то реабилитировать себя в ее глазах, Мак-Гроун принялся рассказывать Мэри историю Сильверстауна, но, заметив, что ей это не совсем интересно, замолчал и спросил:
— Вы, конечно, много читали об этом городе?
— Да. Поэтому я пытаюсь найти детали, которые еще не изучены. — Мэри пригубила пиво. — Значит, ваше хобби — история Сильверстауна?
— Да. Для меня это не просто история города, это и история моего рода — мой прапрапрадед был одним из первых старателей.
— Правда? А откуда он приехал? Как интересно, расскажите мне о нем.
Пол сразу оживился.
— Шон Мак-Гроун был рабочим прииска. Изучив старательное дело, он решил открыть свое и, разработав богатую жилу, вложил все полученные деньги в земли. А потом сюда провели железную дорогу, и его дела окончательно пошли в гору.
— Значит, в ваших жилах течет кровь первооткрывателей, — с улыбкой сказала девушка.
Пол улыбнулся ей в ответ. Где я его видела? Почему, подумала Мэри, так чертовски знакома его улыбка?
— Моя мать считалась лучшим историком-краеведом в нашем городе. В детстве она много рассказывала мне о Сильверстауне. Во всех мальчишеских играх и фантазиях я воображал себя Робом Уорвиком. Мне пришлось много тренироваться и стать подряд победителем нескольких соревнований, пока меня не признали лучшим стрелком. Братья Уорвики были моими кумирами, и я бредил ими, как другие ребята — игроками бейсбола. Черт возьми, я и сейчас стреляю не хуже.
